Утро стрелецкой казни и Ночь стрелецкого бунта

Игорь ШУМЕЙКО 29 ноября 2025 46

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Первые полки Петра, выстроенная вокруг них новая армия, сумели решить жизненную проблему, сохранить суверенитет страны (историки признавали, что в начале 17 века была реальная угроза его потерять), но… что вспоминаю гораздо реже, именно преображенцы-семеновцы Петра завершили «Бунташный век» России.

Не только славянофилы 19 века, фанатичный хулитель Петра историк-публицист Иван Солоневич пишет (а можно сказать, и бредит): «Потешных у Петра бывало до тридцати тысяч, София же сконцентрировала против них триста стрельцов» (книга «Народная монархия»). «Потешные Петра» — это 2 полка, позже: Преображенский и Семеновский, всего 4 000 солдат. А стрельцов 55 000 (солоневические «триста» — это, наверно, от спартанцев)… Математически точное сопоставление «потешной» и стрелецкой боеспособности случилось лишь единожды (но битвы между соотечественниками — не тот случай, какой хочется для доказательства повторять еще раз). Когда «Великое посольство» Петра переезжало по странам Европы, стрелецкие полки привычно взбунтовались. А.С. Пушкин, работавший над романом о Петре Великом, выписывал из архивов:

«Четыре полка: Чубаров, Колзаков, Гундемарков и Чернов (по другим данным 12 полков), стоявших у Великих Лук и вдоль литовской границы, свергли начальников, избрали новых, и двинулись на Москву. Разбитие стрельцов произошло 18-го июня у Воскресенского монастыря. Мятежные стрельцы пошли на войско, состоявшее из 2 000 пехоты. Сначала стреляли выше голов — стрельцы закричали: «Бог не дает оружию еретическому вредить православным», и со знаменами бросились вперед. Их встретили картечью. Они не устояли. 4 000 положили на месте и в преследовании».

Минус одна «гражданская война»

Конечно, «Утро стрелецкой казни» Василия Сурикова — великое, трагическое полотно. Но всё забывают картину предыдущую. Один из предыдущих «Стрелецких бунтов» — 1682 г.

«Стрельцы ворвались в Кремль. Там стояли боярские кареты. Стрельцы напали, избили кучеров, перерубили лоша¬дям ноги и ринулись во дворец… Изрубили одних, сбросили на копья других, оттолкнули Патриарха… Далее бунт повлек прочие смуты… Царевна Софья едва откупилась: десять рублей на каждого стрельца. Это сверх обычного жалованья. Сумму собрали с крестьян, приказных людей. Но стрельцы выбили себе “право продажи имущества убитых ими людей”. Софья уговорила их прекратить убийства»…

Напомним, в год стрелец тогда получал 3-5 рублей, но сверх того добирал своим «малым бизнесом», имея огромные льготы. Купцы жаловались: со стрельцами-торгашами сложно конкурировать. Т.е. за «славную Кремлевскую наступательную операцию 1682 года» они получили дополнительно двухгодове жалование. Достойная когда-то, во времена Ивана Грозного, пехота — к финалу «Бунташного века» разложилась совершенно. Кроме своих 4-5 «Стрелецких» бунтов, они были слабы и против всех прочих выступлений. И главное, регулярно проигрывая внешним противникам: крымцам, туркам, полякам («Смоленская война 1632—1634 гг.). Но в истории её тем не менее присваивали военный бюджет России.
Её замена на настоящую петровскую армию — великая, в общем, известная картина, но одна поразительная деталь все же упускается. Те же самые люди, что и смотреть боялись в сторону шведов, приглашали их на помощь против поляков, в итоге победили лучшую армию Европы. И «Те же самые» — не только в смысле: «те же русские»! Физически те же люди, кто помоложе, бывшие стрельцы после кровавой кремлевской «битвы-оргии», бывшие воры, садисты-стрельцы успели выучиться, стать настоящими солдатами. Герои битв при Полтаве, Гангуте…

Великий семеновец

Выше я не мог, правда, выделить особую роль именно семеновцев: разгромили, подавили стрельцов они вместе с преображенцами. Но роль семеновца Михайлы Голицына изложу хотя бы кратко. В решающих битвах, — как при Лесной, Полтаве, — гвардейские полки ставились рядом и командование над ними получал князь Голицын.

Фельдмаршал князь Михаил Голицын

Понять дальнейшие его заслуги можно лишь приоткрыв некую стыдливую (или дурацкую) завесу боязни реальных фактов истории. Самая популярная и краткая история обычно гласит: «После Нарвы Карл XII надолго завяз в Польше». Но про Карла XII, не только «увязшего» в Польше (и в Германии!), но и весьма усилившегося, в два с лишним раза удвоившего свою армию, превратившегося по оценкам шведских историков Бенгтссона и Стиле: «...в осмотрительного зрелого полководца, переставшего использовать лишь фронтальные атаки…» и т.д. И даже про то, что во французском Большом историческом справочнике, вышедшем как раз в 1708 году, авторы уделили Карлу рекордные 30 колонок. А даже своему тогдашнему Людовику XIV («Солнце») — лишь 22. (Тоже, однако, рейтинг!)
Если сражение при Лесной названо «матерью победы под Полтавой, то битву у села Доброе можно считать: «бабушкой Полтавы». Шведы во главе с королем подходили уже к Смоленску, когда их фланг (пять полков пехоты и кавалерии) был атакован князем Голицыным. Шведские потери — свыше 2 000, у русских: 375. Но более всего шведов потрясло (свидетельствует Эглунд и другие их историки) — сам факт: «Впервые армия Карла XII была атакована русскими (и вообще кем-либо)». Все предыдущие виктории (Шереметев — в Эстляндии, Меньшиков — при Калише) — это атаки на отдельно действовавших его генералов: «…второстепенные театры военных действий, а сам грозный непобедимый Карл в это время был весьма далеко». Т.е. Голицын — был первым, атаковавшим короля.
У Лесной (разбитие отдельного корпуса Левенгаупта), кроме уничтожения обоза с провиантом и порохом для короля, — другое потрясение: впервые русскими был атакован численно превосходящий противник. Голицын командовал отрядом всей гвардии (для скорости маневра преображенцы и семеновцы были посажены на коней). Левенгаупт разбит, обоз попал к русским. Полтава: историческая «виктория», в плену треть шведской армии, фельдмаршал Реншильд (следующий фельдмаршал, взятый в плен, — лишь через 233 года: Паулюс). О детальном хронометраже сражения у Полтавы, о потрясшем шведов (до сих пор) факте: «Почему Карл, лично храбрейший воин своей эпохи, десять лет после Полтавской битвы ни разу не сразился с российской армией?!» (историк Эглунд) смотрите здесь.

Даже с отрядом янычар, пришедшим его выгонять (пять лет сидел в Турции, надоев там всем), — рискнул сразиться, имея лишь 80 драбантов-телохранителей (сей идиотский инцидент турки назвали «калабалык»). Но и вернувшись в Швецию — побоялся(?) глянуть в сторону русской армии Голицына, уже взявшей Финляндию и высаживавшей десанты к Стокгольму… выбрал вдруг целью — далекую норвежскую крепость, принадлежавшую Дании, и под ее стенами погиб. Так что переходим к финалу Северной войны... 1714 год, князь Голицын — участник морской битвы у мыса Гангут. И далее до самого финала войны он — командующий армией взявшей Финляндию. И последняя битва у Гренгама, ускорившая подписание Ништадтского мира, выиграна им.
Мне в 2007 году довелось внести небольшое разъяснение — прямому потомку княжеского рода, выдающемуся ученому, ведущему геофизику современности академику Георгию Сергеевичу Голицыну. Он, всегда чтивший историю рода, изучавший его подвиги в Северной войне, считал, что Гренгам — победа другого князя: Михаила Михайловича Голицына. Тогда детей называли по святцам, и часто в многодетных семьях у одних и тех же родителей бывало по два ребенка одного имени (Иван старшой, Иван меньшой). Известно, что второй Михаил Михайлович Голицын («меньшой») был — «генерал-адмирал», а Гренгам — битва морская.
Несколько дней я решал ту «Загадку Голицына о Голицыных» и все же порадовал академика решением. Было два разных флота: линейных кораблей, фрегатов — и галерный, флот гребной. То, собственно, была пехота, посаженная на галеры, с более простой тактикой: только абордаж. (Кстати, и гвардейские полки, рассаженные на коней, в сражении у Лесной не считались кавалерией.) И при Гренгаме победил старший, «пехотный» Михаил Голицын. А Михаил Михайлович Голицын «меньший», «морской» — «генерал-адмиралом» станет много позже, во время Гренгама ему не было еще и 20 лет… Именно успехи Голицына, взятие Финляндии, Аландских островов и десанты уже непосредственно в Швецию — стали доводом для шведов, и мир был заключен.

«Семеновская ось», державшая монархию

Блистательные победы Семеновского полка в битвах с внешними врагами — памятны всей России. Но — внук героя Алексей Шорохов, подробно коснувшись событий Революции 1905—07 годов, словно вызвал огонь (полемики) на себя: «Да, семеновцы решительно и сурово подавили Московское восстание, и жаль, что их не было в Петрограде в 1917 году!» Всю тысячелетнюю историю России столкновения с внутренними врагами давались неизмеримо тяжелее, чем с внешними. Я приведу еще одну важнейшую «операцию» Семеновского полка, собравшую еще большую бурю споров, даже получившую от некоторых эпитеты «Преступление! Предательство!», но… столь же спасительную для России и русской монархии.
Сложнейший выбор пришлось делать Семеновскому полку в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Охраняя Михайловский замок, они пропустили заговорщиков в спальню императора Павла. Гениально чувствовавший нити русской истории Пушкин вдумчиво сдержан:

Потешный полк Петра Титана,
Дружина старых усачей,
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.

Пониманию значимости того События препятствуют многие персоны и даже целые группы, течения общественной мысли. Яростно противореча друг другу почти по все пунктам, вокруг Павла I они составили дружный хоровод почитания, некоей игры «В верноподданных великого/непонятого императора». У историка Н.Я. Эйдельмана — Павел: «Правил слишком быстро, непонятый (гений?)». «Русский Гамлет»… «Русский Дон Кихот» — сомнительный, ироничный(?) комплимент от Наполеона. Искренние патриоты, выбрав для «анализа» несколько последних недель нелепой политической жизни Павла, объявляют: «Жертва масонского заговора... Не убей его Англия, он отобрал бы у неё Индию» и т.п.
«Манифест о трехдневной барщине», запрет продажи дворовых и безземельных крестьян? В. О. Ключевский: «Павел — первый противо-дворянский царь». Но споры историков о значении законов Павла повисают в воздухе (как и сами законы) вследствие абсолютной неспособности Павла добиваться их исполнения. Детски наивный и доверчивый (для монарха — преступление) Павел услышал от одного вельможи, что вследствие надзора помещика крепостным крестьянам живется лучше, чем государственным. О личной заинтересованности того «эксперта» Павел не подумал, и за 4 года раздарил помещикам примерно столько же крестьян (600 000 душ), сколько Екатерина за 34. Но… Екатерина дарила крепостных в выморочных имениях, а чаще в имениях на вновь завоеванных территориях. О завоеваниях Павла речи нет (его полторы войны были по факту — за рыцарей Мальтийского ордена), он просто раздавал государственных крестьян, дело не сложнее росчерка пера.

В войне Екатерины с поляками взяли в плен Костюшко. Павел выпустил «жертву Екатерины», да еще… дарил ему имение и… русских крепостных в довесок. По счастью, Костюшко от даримых крепостных отказался, а то бы мог выйти позор национального масштаба: допустим, среди «подаренных» вдруг были бы родители тех солдат, что побеждали, брали его в плен в Польше.
В армии бесспорно положительна была замена епанчи теплой шинелью. Но все прочие меры Павла выдавали человека абсолютно незнакомого с главным назначением армии — войной. Четверть века: только вахт-парады в Гатчине, шагистика и почти религиозное, унаследованное от отца, поклонение Пруссии, Фридриху Второму. Весь опыт пяти успешных войн Екатерины и Семилетней войны, где русская армия разгромила Фридриха, всё наследие Румянцева, Суворова — выбрасывались (Суворов выбрасывался еще и буквально — в ссылку). Историки советского периода говорили «армия Суворова в Италии, Швейцарии сражалась за чуждые для России интересы». Но кто может представить, насколько они были «чужды»?!
Месть Франции, захватившей Мальту. Павел — Великий Гроссмейстер Ордена, оплативший его громадные долги, включивший мальтийский крест в Герб России — иллюстрация к «Сказке о голом короле»? Православный, женатый(!) вписавшийся в орден безбрачных католиков — «Мещанин во дворянстве»? Это еще бы ничего, но ведь те — полторы войны за Мальту!

Суворов отбил у французов Италию, отдал австрийцам. Далее Австрия велит Суворову, перепрыгнув Альпы, присоединиться к русско-австрийским войскам эрцгерцога Карла и Римского-Корсакова, стоящим у Цюриха против французской армии Массены. Но эрцгерцог Карл с основными силами (58 тысяч человек) уходит, французы уничтожают корпус Римского-Корсакова, и перешедший Альпы по горным тропам без артиллерии Суворов оказывается во французском котле. Последним усилием, едва не взяв в плен Массену, Суворов с 15 тысячами вырывается, впервые в жизни отступая. Но больше волнует его судьба погибшего здесь до его прихода корпуса Римского-Корсакова. «За кровь, пролитую под Цюрихом, вы ответите перед Богом!» — пишет Суворов эрцгерцогу Карлу. Он, настоящий монархист, не мог адресовать это Павлу, подарившему две русских армии австрийцам, как две коробки солдатиков — поиграть.
Военный историк Керсневский о битве при Цюрихе: «Самое жестокое поражение нашей армии за XVIII столетие». Менее известен другой унизительный факт: австрийцы в списки размениваемых пленных упорно не включали русских. То есть отдавали французов, плененных в Италии русскими, но забирали только своих. Известно (в основном дипломатам) письмо от 18 июля 1800 г. министра иностранных дел Франции Талейрана — вице-канцлеру Российской империи графу Панину. В нем он «с сочувствием» описывает коллизию с обменом пленных, подлость Австрии, и сообщает:

«Первый консул Французской республики (т.е. Наполеон, — И.Ш.) зная, что англичане и австрийцы обязаны всеми своими успехами содействию русских, и почитая мужество, выразить уважение… распорядился включить в обмен и русских, находившихся во Франции… Но это предложение, столь естественное и повторенное несколько раз, осталось без успеха...» и т.д.

В итоге 6 000 русских, находивших во французском плену, возвращены помимо «австрийских списков». В истории дипломатии этот случай — хранится на дальней полочке «хитрость Талейрана и Наполеона, обеспечившая разрыв Павла с союзниками». Но сия «хитрость» была бы невозможна без политики Австрии: на какую полочку положить их, австрийцев, и «подарившего им две коробочки русских солдатиков» Павла?
Но увы, на севере Европы была и третья коробка подаренных русских солдатиков. Это — ну как специально для нынешних заочных придворных «голого короля»: Павел-де выступал против Англии (действительно нашего вечного врага!), значит — молодец. Но ранее для действий в Голландии Павел передал Англии русский 17-тысячный корпус. Под к командование герцога Йоркского, использовавшего наших как «пушечное мясо»: русские понесли в Голландии потери в три раза больше, чем «союзники»-англичане. Главное — Англия получила стоявшие в бухтах голландские корабли! [Справка. Ранее в трех войнах с Англией голландский флот, разгромив соперника, прорывался по Темзе к Лондону.]
А в новом военно-морском соперничестве Англии — с Францией — подарок Павла оказался значим не меньше, чем Трафальгарская победа Нельсона… Только когда англичане, отбив 5 сентября 1800 года у французов Мальту, не отдали ее ни Ордену, ни России, Павел перепрыгнул на сторону Франции, и оставшиеся (из упомянутых полутора) — полвойны, — это его Поход на Индию.

В конце 1801 года Павел отправляет 22 500 донских казаков под началом Василия Орлова — завоевывать Индию. Безумная экспедиция была настолько не подготовлена (отсутствовали переправочные средства ещё на отрезке пути по России, продовольствие, фураж — аналогично). Карты похода? Павел — Орлову: «Карты мои идут только до Хивы и до Амурской реки (Аму-Дарьи, — И.Ш.), а далее ваше уже дело достать сведения до заведений английских и народов Индейских». [Еще Справка. В Хивинском ханстве в 1717 году погиб корпус Бековича, который в отличие от «индийского экспромта» готовили тщательно.]
Знающим, в отличие от Павла, хотя бы о существовании после Хивы, но до Индии! — еще нескольких стран, в том числе… Афганистана (о его населении и отношении к «гостям» см. историю 1980—1989 годов), может ярко представиться судьба армии, заброшенной туда, лишенной продовольствия еще на рубеже Волги. А командиры, отправленные тогда, как в сказке («пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что»)? Платов! Денисов! Всё — герои 1812 года. Страшно и представить 22 500 канувших казаков, обезлюдевший Дон. Только долетевшая весть о смерти Павла остановила сие безумие. В этом смысле я и назвал «операцию» семеновцев, выдавших нашего… Калигулу — убийцам: — спасительной.

Семеновцы

Что есть — монархия?

Кстати, не стоит так уж морщиться от мелькнувшего имени другого римского безумца. Во-первых, русские цари вовсе не чурались римской династии Юлиев-Клавдиев, произведшей на свет Калигулу, Нерона. Даже приписали себе происхождение от «Пруса, брата кесаря Августа». Над заявленным: «Рюрик в 14-м колене потомок Пруса» — можно посмеиваться. А происхождение титула «царь» от «цезарь», или формулу «третий Рим» — и вовсе не вспоминать. Но все равно в самой римской перво-монархической «матрице» отпечаталось положение во «Всемирной истории» Гельмота (русское издание 1903) сформулированное так: «Римляне снисходительно смотрели на перевороты, убийства в императорской фамилии, считали: важнее мир в самой империи».
То был первый ярко явленный миру процесс: рост территорий, армий, — с неизбежностью выдвинул над Римом принципиально новую фигуру — императора. Составился неписанный «общественный договор», воспроизводившийся в больших государствах, империях почти 2000 лет: тебе неограниченные материальные блага, признание примата твоей воли над любыми законами, обычаями, но… при некоторых коллизиях — процедура, так же не оговоренная законами: см. Нерон, Домициан, или «наши» Петр III (русский император, оказавшийся просто — лакеем Фридриха Прусского), Павел I. И для уяснения спасительности той «операции 1801года», отстаиванию доброго имени семеновцев, требуется некоторое историко-религиозное отступление…
Понятно, идея монархии основана на Вере. Вере, что выбор Бога (рождение в монаршей семье) — лучше, вернее, чем выборы людские с их влиянием денег, интриг, СМИ... (Надеюсь, и на Западе осознают пределы исправной работы демократической машины, которая может «выплюнуть» на высший пост слабоумного калеку Байдена, случайного клерка Ротшильдов — Макрона). Не ходя далеко, вспомним и российские «выборные» абсурды. 1917 год — мировой рекорд: выборные Госдума, Советы, Учредительное собрание. Вели они себя, словно… были выбраны тремя разными странами. Эпический крах.
Но ведь и вера в «Выбор Бога», в его помазанника — монарха, — не отменяет тезиса, высеченного в граните Священного же Писания: «Всякий поступай по удостоверению своего ума» (апостол Павел, Послание к римлянам, Глава 14). И русскую тягу к прямой простоте «На небе — Единый Бог, на земле — Его помазанник», — наша история порой перебивала этим самым: «Поступай по удостоверению своего ума».
В том и огромная тяжесть выбора семеновцев в марте 1801 года. Легко представлю возражения: «Да это были несколько обиженных Павлом офицеров-предателей!»… и прочие подтанцовки вокруг «голого короля» — нынешних монархистов-заочников. Но Семеновскому полку надо было спасать государство, донское казачество оправленное на гибель. А через сто лет после того решения выпало — не менее тяжелое. Именно Семеновский полк император отправил на подавление «Московского вооруженного восстания 1905 года». Интернет ныне полон описаний «невероятных жестокостей» семеновцев, кратко ответить можно лишь тем, что большинство патриотов недавнее поражение в Русско-японской войне связывали с забастовками, стачками, волной бунтов, и на восставших в декабре 1905 года смотрели как на таких же предателей, «ударивших в спину». Плюс семеновцы видели над красно-пресненскими баррикадами возможно — зарю нового «Бунташного века» (Они угадали?)

Далее... 13 августа 1906 года террористы убили командира Семёновского полка Георгия Мина. Многие офицеры и рядовые «испили полную чашу страданий» после 1917 года. Но некоторые следствия тех действий семеновцев мне доводится улавливать и в 21 веке. Не далее как в марте этого 2025 года мне довелось опубликовать в «Независимой газете» беседу с Олегом Николаевичем Хлестовым. Широко известный юрист, выпускник международно-правового факультета МГИМО, основатель и управляющий директор «Международного фонда потомков офицеров лейб-гвардии Преображенского полка».
Его прадед Дмитрий Дмитриевич Зуев, полковник, последний командир Первого батальона Преображенцев. Потрясающая судьба, и потрясает его последний разговор с генералом Кутеповым (командир Преображенского полка в 1917 году), но постараюсь все же не уйти далеко от линии семеновской.
Олег Хлестов планировал подключить к нашей беседе (заочно) и графа Петра Петровича Шереметева, всегда содействовавшего Фонду потомков преображенцев. Лично с ним знакомый Олег Николаевич попробовал связать нас электронно-мэйлово, но этот поистине великий человек в свои 94 года был занят необычайно: его недавнее возвращение на Родину стало событием в жизни России.
В общем, «История истового преображенца Дмитрия Зуева и его полка» вышла без участия графа. А меня международный размах движения, общероссийская восторженная память подвигов Преображенского полка навели на некоторые размышления. Противопоставлять два главных в истории России полка было бы дичайшей глупостью, но нельзя и не заметить некоторое преимущественное присутствие преображенцев в фильмах, рассказах. Их первых вспомнит россиянин при вопросе о «потешных», гвардейских полках. Забавная деталь: лет 25-30 тому назад близ входа в метро «Семеновская» стоял огромный плакат, память о гвардии, героическом прошлом. И… узнаваемый солдат петровской эпохи был в… зеленом (преображенском), а не синем (семеновском) мундире. А сегодня в Инете на запрос о Семеновском (проверьте) вывалится и статья «Самый противоречивый полк».
Хотя в части военных подвигов они с Преображенцами абсолютно равны, да и чаще всего сражались, как при Лесной, Полтаве, — тесно примкнув друг к другу, но... На родной полк Александра Суворова, Михаила Голицына сверх тех блестящих побед история возложила и тяжелейшую миссию внутри страны.

Послесловие для — Героя нашего поколения…

…хотя и утверждающего, что он «лишь видел настоящих героев». Кредо, ответы Алексея Шорохова осаждающим его интервьюерам вызывают такое же уважение, как и его боевой путь на СВО:
— Я рос в атмосфере семейных преданий о Царском селе, Цесаревиче, хватавшемся за карабин деда, когда он стоял на часах…
Но Алексей не был и «диссидентом с (монархической) фигой в кармане». Советский пионер, он гордился и отцом — солдатом Второй мировой войны. Ярко, живописно он воссоздает момент «особой гордости за Советскую армию», когда увидел на рейде Севастополя тяжелый ракетный крейсер «Москва»: «Даже предательства 1993-го года и первые неудачи в Чечне — не могли это отношение изменить. Наоборот…»

Из личного архива А.Шорохова. Санитарный Ил. На "Урале"

Тот момент «восхищения, гордости», наверно, было опорой и в тяжелые его дни боев под Бахмутом. И сегодня можно было бы ему ограничиться лишь фронтовой «фактурой», но Шорохов, вызывая у некоторых немалое смущение, упрямо повторяет о неприятелях внутренних, о том, что «окончательная победа может быть достигнута — в Москве». Чувство, мягко говоря: нерешенности некоторых сугубо «внутренних вопросов». Ну что тут и сказать? — Судьба семеновца. В полный рост.