Конец междуцарствия, или Александр I и Фёдор Кузьмич: император, инсценировавший смерть?..

14 декабря (26 декабря н. ст.) была назначена и проведена переприсяга (вторая присяга) Николаю I в войсках и учреждениях Петербурга. Именно в этот день декабристы вывели полки на Сенатскую площадь, отказываясь присягать Николаю и требуя «Константина и Конституцию!». Что стало кульминацией династического кризиса и напрямую привело к восстанию декабристов.

Легенда о тождестве Александра I и Фёдора Кузьмича активно обсуждалась при жизни старца и после его смерти в 1864 г. Современники оставили множество свидетельств, где отмечали сходство внешности, манер, знаний о дворцовой жизни и даже празднование обоими именин в день покровителя Александра Невского, который почитался как «собственные именины». Воспоминания собраны в сборниках вроде мемуаров Г. Афанасьева 1909 г., также «Император Александр I и старец Фёдор Кузьмич: по воспоминаниям современников и документам» Г. Василича (1923), подтверждая популярность легенды среди простого народа и даже Романовых. Скажем, великий князь Николай Михайлович весьма интересовался ею. Приведём несколько цитат из записок очевидцев, собранных в исторических анналах:

Томский краевед И. Чистяков, лично знавший Фёдора Кузьмича, воспоминания записаны в конце XIX в.: «Рассказывал он, что когда Александр I в 1814 г. въезжал в Париж, под ноги его лошадей постилали шёлковые платки и материи, а дамы бросали на дорогу цветы и букеты; что Александру это было очень приятно; во время этого въезда граф Меттерних ехал справа от Александра». — Здесь старец детально описывает события, которые мог знать только участник или близкий свидетель, что лишь усилило «сказочные» слухи.
Дочь купца Хромова, у которого жил старец в последние годы: из «Записок» С. Ф. Хромова, 1880-е гг.: «Мне и пришло в голову, что вы на него похожи. И так же руку держите, как он!». — Это сказано при встрече с Фёдором, где она сравнила его осанку с Александром I. Старец ничего не ответил, отвернулся и ушёл в другую комнату.
Отставной солдат Оленьев (встреча на улице, записано в народных преданиях и воспоминаниях местных жителей, 1840-е годы): «Это король наш, батюшка Александр Павлович!» — Солдат сначала поклонился, потом бросился в ноги, узнав «царя» по манере держаться и лицу.
Священник у постели умирающего Фёдора (воспоминания игумена Пахомия, 1864 г.): «Твои дела дивны, Господи... Нет тайны, которая не открылась бы». На прямой вопрос: «Не вы ли царь Александр?» — старец ответил загадочно, не отрицая и не подтверждая, что интерпретировалось как намёк.
Князь Вяземский (об Александре I в целом, но в контексте легенд; записано в мемуарах начала XIX в.): «Сфинкс, не разгаданный до гроба». — Что отражает общее восприятие императора как загадочной фигуры, что подпитывало слухи о его «побеге». Как бы сейчас сказали: «эскапизме».

Официальное известие о смерти Александра I пришло в Санкт-Петербург 9 декабря по новому стилю 1825 года. Именно в этот день Великий князь Николай Павлович, будущий Николай I, первым принёс присягу старшему брату Константину как законному наследнику. Затем к присяге привели гвардию, высших чиновников, Государственный совет и население Петербурга. В последующие дни присяга Константину прошла в Москве и по всей империи, включая армию. Константин, находившийся в Варшаве, уже давно (с 1822—1823 гг.) тайно отрёкся от престола в пользу Николая, но это не было публично объявлено. Он подтвердил отказ, но не сразу, — что и создало путаницу: Россия формально присягнула Константину I, хотя он никогда не царствовал. Только после повторного подтверждения отказа Константина 13-14 декабря (25-26 декабря по н. ст.) был обнародован манифест о восшествии Николая I — задним числом с 19 ноября, — и 14 декабря состоялась «переприсяга» Николаю. Именно отказ солдат от переприсяги Николаю — под лозунгом верности Константину — стал поводом для восстания декабристов 14 декабря 1825 года.
…Помимо знаменитой легенды о Фёдоре Кузьмиче одной из главных загадок жизни Александра I — стала его роль в убийстве императора Павла I в марте 1801 года. Александр, как наследник, знал о готовящемся заговоре, что подтверждается воспоминаниями участников, историков... Он надеялся, что отец лишь отречётся от престола без насилия, но заговорщики пошли дальше, ударили табакеркой и задушили Павла. Всю жизнь Александр мучился угрызениями совести — считал себя косвенно виновным в отцеубийстве. Это повлияло на его мистицизм, религиозность и даже на слухи об «искуплении» в старости.
200 лет назад, Таганрог — ноябрь 1825-го… Азовское море было тёплое, почти летнее, и от этого казалось, что сама смерть забыла дорогу на российский юг. Император лежал в маленьком доме на Греческой улице, и жар стоял такой, что даже мухи падали замертво на подоконник. Он умирал медленно, как будто не хотел отпускать сей мир, в котором столько раз говорил: «Я устал царствовать!». — Говорил шёпотом, чтобы никто не услышал, но стены всё равно запоминали. 19 ноября в десять сорок пять утра он вздохнул последний раз. Лейб-медик Тарасов закрыл ему глаза, а потом, видимо, по «приказу свыше», заколотил гроб — наглухо, без прощания. Ни мать, ни братья, ни даже жена не увидели лица. «Слишком тепло, — сказали врачи: — Идёт разложение». — И запечатали свинцом.
А через несколько дней Петербург ударил в колокола. Снег падал густой и молчаливый, будто хотел заглушить правду смерти. Присяга сначала Константину, потом Николаю. Империя перелистнула страницу, не заметив, что на ней осталась пустая строка. Говорили разное... Говорили, что в ту же ночь из Таганрога выехал закрытый фургон, в котором лежал не мёртвый император, а живой человек, сбросивший корону, как старую кожу. Говорили, что он шёл пешком через степи, пока не стал просто высоким стариком в лаптях и зипуне, с глазами цвета выгоревшего неба.

Прошло одиннадцать лет… В глухой деревне под Красноуфимском задержали бродягу: не пил, не ругался, говорил по-французски и по-немецки, знал, как держать нож за обедом в императорских хоромах, называл себя Фёдором Кузьмичом, «грешным человеком». Его сослали в Сибирь — за отсутствие паспорта. Обретался у добрых людей, молился ночами, лечил детей травами и никогда не рассказывал, кто он «по жизни». Только однажды, когда пьяный казак крикнул ему: «А ведь ты, старик, вылитый покойный государь!» — тот ответил тихо: «Если бы я был он, разве стал бы я здесь?» — И улыбнулся так, что казак вмиг протрезвел.
20 января 1864 года Фёдор Кузьмич умер в келье под Томском. На груди у него нашли нательный крест с вензелем «А. I». Крест спрятали. Тело похоронили у ограды Богородице-Алексиевской мужской пустыни, иногда её называли просто «Алексеевский монастырь» или «монастырь на Ушайке»). Находился в 7 верстах от Томска, на юго-восточной окраине города, при впадении реки Ушайки в Томь. Сегодня это район современного Лагерного сада и улицы Нахимова. Старец жил в келье при этом монастыре последние полтора года: 1862—1864, — хотя формально не был пострижен в монахи. Погребли его непосредственно у южной стены монастырской ограды, рядом с небольшой деревянной часовней, которую позже (в 1880-е) заменили каменной часовней-усыпальницей. Эта часовня и могила стали местом паломничества. В 1904 году, когда в Петербурге хоронили императора Александра III, в Томске даже официально служили панихиду по Фёдору Кузьмичу как по «блаженному Александру I».
И кстати, крест с вензелем «А. I», снятый с тела старца Фёдора Кузьмича 20 января 1864 года, действительно был спрятан сразу после смерти, потому что уже тогда возникли слухи, что под именем Фёдора Кузьмича скрывался император Александр I. По наиболее достоверным и проверенным источникам (например, «Записки-воспоминания С. Ф. Хромова»), крест забрал томский купец-старообрядец Семён Феоктистович Хромов, у которого старец жил последние годы. Хромов был одним из самых близких людей к Фёдору Кузьмичу и фактически его ктитором (церковным старостой). Хромов передал крест на хранение своему духовному наставнику — старообрядческому епископу Белокриницкой иерархии Афанасию (в миру Андрей Матвеевич Пимонов), жившему в то время в Томске. После смерти Хромова (1870-е) и Афанасия крест передавался внутри старообрядческой общины Белокриницкого согласия и в конце XIX—начале XX вв. хранился в старообрядческом Успенском монастыре в селе Бочкарёвка под Барнаулом.
В 1920—1930-е годы, во время гонений на старообрядцев, следы креста теряются. По одной из версий, он был спрятан или вывезен кем-то из последних насельников монастыря. По другой — изъят органами ОГПУ-НКВД вместе с другими церковными ценностями. На сегодняшний день местонахождение сего ценнейшего артефакта неизвестно. Считается утерянным... Ни в Томском краеведческом музее, ни в других официальных собраниях его нет. Сохранились только описания, в том числе в следственном деле 1920-х годов по «Делу Фёдора Кузьмича» и несколько фотографий аналогичных императорских нательных крестов, но именно тот, что был на старце, исчез. Точнее, затерялся в 1920—1930-е гг. глубоко в Сибири, в среде старообрядцев Белокриницкого согласия…
В 1920-х гг., когда большевики вскрыли гробницу Александра в Петропавловском соборе, там оказалось пусто. Может, и правда пусто... А может, просто кто-то когда-то очень хотел, дабы народ поверил, что цари тоже могут устать быть царями и — уйти в сибирскую тайгу искать тишину, которой им не дал никто на свете до того... И до сих пор, если зимней ночью пройти по томской окраине, где стояла келья старца, можно услышать, как кто-то тихо, почти неслышно повторяет старую фразу, которую когда-то шептал умирающий император: «Какой тяжёлый венец… Снимите его с меня!».

Официально Александр I умер в Таганроге и похоронен в Петропавловском соборе (1826). Вдова императрица Елизавета Алексеевна ушла через полгода (в мае 1826) в Белёве, по пути в Петербург, и тоже якобы «просила не открывать гроб. В 1920-х годах, при вскрытии гробниц Романовых, в усыпальнице Александра I оказалось пусто (как и гроб Елизаветы Алексеевны). Это породило новую мощную волну спекуляций. ДНК-экспертизы (2000-е и 2010-е) не проводились — останков нет. Большинство серьёзных историков считают легенду красивым мифом: Александр действительно умер от болезни, а совпадения (почерк, манеры старца) — результат романтизации и народной молвы. В 1864 году старец был канонизирован Русской православной церковью как местночтимый святой Томской епархии, правда, уже как «праведный Феодор Томский», без прямой связи с императором.

Сравнение почерков

Один из самых обсуждаемых аргументов в пользу легенды... Фёдор Кузьмич был грамотен (несмотря на притворство неграмотным), писал молитвы, месяцесловы и письма, но опасался, чтобы его рукописи не попали к властям. Экспертизы проводились неоднократно, с противоречивыми результатами, но современные графологи склоняются к сходству.
Эксперты отмечают, что почерк Александра был каллиграфическим и ровным (влияние придворного образования), а у Фёдора — похожим, но с «возрастными» изменениями: дрожь после 60 лет. Полное совпадение с женой Александра (Елизаветой Алексеевной) и монахиней Верой Молчальницей (якобы её двойницей) тоже упоминалось. Однако историки (например, из Дома Романовых) считают это косвенным доказательством, требующим ДНК-анализа, а вскрытие гробницы в Петропавловском соборе категорически запрещено.

Краткая таблица сравнений на основе исторических экспертиз:

​

            ​