Нобелевские страшилки Светланы Алексиевич

Владимир СМЫК (1941-2017) 17 декабря 2015 424

Ваш покорный слуга не считает Светлану Алексиевич большой писательницей, даже вообще писательницей – она журналистка (плохая или хорошая – другой вопрос). И не заинтересовала бы его лекция, прочитанная восьмого декабря в Стокгольме получательницей нобелевской премии, если бы не факт, что выступление новоиспеченного лауреата было тут же опубликовано на сайте www.pravmir.ru Тут ведь нельзя не подумать: коль скоро весьма популярный православный медиаресурс дал ей слово, то наверняка лауреат сказала что-нибудь поучительное, душеполезное для верующего человека. Тем более, на этом же сайте лекцию Алексиевич прокомментировал целый ряд заметных фигур: поэт и филолог Ольга Седакова, писатель и литературовед Майя Кучерская, известный блогер Татьяна Краснова. И стал автор данной статьи читать, искать это поучительное и душеполезное…

Лектор назвала свою речь: «Стеречь в себе человека». Пробегая строку за строкой, я все время держал эти слова в уме, пытаясь понять, зачем Алексиевич призывает человека в себе сторожить? Воспитывать, развивать, совершенствовать – это бы понятно, а сторожить… Собственную душу? С одной стороны, лауреат утверждает: «У каждого из нас свой путь к свободе», а с другой – предлагает держать «человека в себе» (вздрогни, Эммануил Кант!) в статусе заключенного. Что это: мировоззренческий ляп или просто неумение правильно сформулировать мысль?

Продолжаю поиск. Ага, вот еще о душе: «Русская жизнь должна быть злая, ничтожная, тогда душа поднимается, она осознает, что не принадлежит этому миру. Чем грязнее и кровавее, тем больше для нее простора». Вы что-нибудь поняли, читатель? Что идет душе во благо, что стремит ее в надмирную высь: ничтожество, злость, грязь, кровь, простор?.. В этой бессмыслице различимо только одно – ненависть к русской жизни. И тут возникает подозрение: может быть дали нобелевскую премию автору книги «У войны не женское лицо» не за смыслы, не за следование логике, не говоря уж о следовании художественной правде, а за эту самую ненависть? Читаю дальше: «Два главных русских слова: война и тюрьма. Своровал, погулял, сел … вышел и опять сел».

Ну, опять с логикой у нобелевского лауреата не лады. Если первое главное слово у русского человека «война», скажи, почему. Скажи, сколько России за свою историю пришлось воевать, сколько агрессоров с Востока и любезного тебе Запада на нас шло. Но о войне у докладчицы дальше ничего - ни развития, ни разъяснения, - она сразу переходит к «тюрьме», не весьма точно пересказав реплику героя популярного советского фильма. Любопытно, что все это автор якобы «услышала, когда ездила по России». Интересно в таком случае, от кого прохожего она услышала: «Русский человек не понимает свободу: ему нужен казак и плеть»? Это ведь уже не плохой пересказ, а чистый плагиат: заинтересовавшегося читателя отсылаю к статье Максима Горького «Механическим гражданам».

Что касается речевого запаса самого нобелевского лектора, то тут новый светоч мировой литературы не слишком обременен комплексами: «Так наша жизнь и болтается – между бардаком и бараком. Коммунизм не умер, труп жив». «Бардак», - справедливо рассудила обладательница самой престижной премии, - синхронистка переведет: для шведов, в том числе и для королевской семьи, здесь присутствующей, ничего неприличного в этом слове нет. А «Живой труп» - это такая пьеса, кажется, у Толстого,- но западный пипл схавает: наверняка члены Нобелевского комитета и заполнившие зал гости ее не читали и на сцене не видели, зато встрепенутся, приужаснутся от страшилки - вот ужо встанет мертвец, выйдет из ужасной России и как пойдет бродить по Европе с «Коммунистическим манифестом» в руке…

Ах, любит нобелевская благополучательница страшилки. «Мы брали пленных…Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть. Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза». Вы думаете, читатель, - это воспоминание какой-нибудь садистки-эсэсовки? Ошибаетесь, это отрывок из книги «У войны не женское лицо», в которой якобы собраны интервью советских участниц и участников войны. В них не отличишь, что есть правда, а что – плод мрачной фантазии журналистки, которой, как мы могли убедиться, ничего не стоит, выдать чужое за свое, ложь за журналистское свидетельство. Автора книги интересовали главным образом негативные – грязные – факты: под видом правды о войне читателю выдаётся «жареное». Красноармейцы и партизаны показаны так, чтобы вызвать ужас у читателей, будто это не книга советского автора («У войны не женское лицо» написана 32 года назад), а стряпня геббельсовской пропаганды, цель которой убедить своих солдат ни за что и никогда не сдаваться русским.

Теперь о том, почему белорусскую писательницу наградили нобелевской премией именно сейчас. И раньше «нобелевку» давали по конъюнктурным или политическим соображениям, но все же это была литература: Александру Солженицыну, Иосифу Бродскому, Борису Пастернаку, тем более Иван Бунину в таланте не откажешь. А в случае с Алексиевич Нобелевский комитет уронил авторитет самой престижной литературной премии ниже плинтуса. Ее сделали нобелевским лауреатом за книгу, которую в советских библиотеках даже не ставили на одну полку с книгами авторов художественных произведений. Зато сегодня она как нельзя удачно вписывается в гигантскую пропагандистскую компанию, проводимую русофобами Северной Америки и Западной Европы против нашей страны и ее народа. «Смотрите, – говорят они своему обывателю, – все, что мы говорим вам о русских дикарях – сущая правда. Их женщины – развратницы и детоубийцы, мужчины – садисты и насильники». Не стану приводить воспоминания о том, как якобы поступали с немками красноармейцы в 1945 году, ни другие эпизоды «про это». Замечу только, что присуждение белоруской журналистке Нобелевской премии последовало буквально через две недели после публикации скандального материала БиБиСи «Изнасилование Берлина: неизвестная история войны», в которой повторяется родившийся в годы перестройки избитый миф о двух миллионах немецких женщин, якобы изнасилованных красноармейцами. Цель грязной публикации – превратить гитлеровскую Германию в жертву, а СССР, спасшего Европу от коричневой чумы, – в преступника. Здесь уместно привести приказ Сталина от 19 января 1945 года: «Офицеры и красноармейцы! Мы идём в страну противника. Каждой должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым… Оставшееся население на завоеванных областях, независимо от того немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяется половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования будут виновные расстреляны». Были расстрелянные за изнасилования? Да, были: СМЕРШ свою работу знал туго. Много ли было насильников среди воинов Красной Армии? Вот выдержка из доклада военного прокурора 1-го белорусского фронта «О противоправных действиях в отношении гражданского населения на период с 22 апреля по 5 мая 1945 года»: «По семи армиям фронта зафиксировано 124 преступления из них 72 изнасилования». 1-й белорусский фронт в конце войны насчитывал 908.500 бойцов…

Читая Алексиевич, начинаешь понимать: какое же это было великое благо – цензура! Алексиевич приводит высказывания цензора, который не пропускал эпизоды, обливающие грязью участников и участниц войны. Цензор, в отличие от автора, был государственник, осознававший величие подвига советской женщины в годы Великой Отечественной: «Вы смеётесь над теми, кто в братских могилах… Вы унижаете женщину примитивным натурализмом. Женщину-героиню. Делаете ее… самкой. А они у нас святые». Работать бы такому цензору на православном сайте модератором…

Кстати, возникает вопрос: почему www.pravmir.ru. опубликовал лекцию Алексиевич? Какое отношение к православию имеет эта женщина? Вот отрывок из ее недавнего интервью каталонской газете La Vanguardia, в которой лауреат делится впечатлениями о пребывании в Москве: «Сажусь в такси, водитель меня спрашивает, православная ли я. Отвечаю, что нет. «Тогда извините, вам придется освободить машину, поскольку это православное такси, а мы обслуживаем исключительно христиан-ортодоксов». Итак, мадам Алексиевич прямо говорит о том, что она не имеет отношения к православной вере. Попутно заметим, что нобелевский лауреат опять здесь занимается воровством, выдав за свой сюжет изложенную почти шесть лет назад журналисткой журнала «Афиша» байку о православном такси «Мостройка», руководство которого якобы запрещало возить неправославных. Шума и пены вокруг байки было много, а в итоге сайт «Мостройки» отметил, что это «выдуманный рассказ журналиста». То есть здесь у Алексиевич ложь и плагиат в одном флаконе. И тут же, буквально через запятую в том же абзаце - новая ложь: «Вечером отправляюсь в театр - у входа – группа казаков с нагайками, требующих отменить спектакль по Набокову». Дались лауреату эти нагайки, вы их когда-нибудь видели, читатель? Казаки, действительно, протестовали против постановки «Лолиты», но не в Москве, а в Питере, и не ногайками, а в открытом письме к руководству музея Эрарта, где ее собирались поставить, и писали не в тот же день из трех, в которые лауреат побывала в Москве, а через три года после публикации упомянутой статьи в журнале «Афиша». Все как в старом анекдоте «армянского радио»: правда ли что Карапетян выиграл в Спортлото пять тысяч? «Правда, только не Карапетян, а Аванесов, только не в Спортлото, а в карты, и не выиграл, а проиграл». Вот такая Алексиевич «внимательный, чуткий журналист» (Майя Кучерская). Плохо лауреат стережет в себе человека: он все время вырывается на улицу и врет, врет, врет… При этом брызжет слюной: «Вы понимаете, - кричит она корреспонденту La Vanguardia, – красный человек жив! Мы должны выдавить все это». Выдавить, это как? Гибридной войной, в которой, как мы убедились, участвует и Нобелевский комитет? По крайней мере, одно женское лицо у этой войны точно есть – лицо Светланы Алексиевич.

Очередная цитата из ее нобелевской лекции: «Русские воюют с украинцам. С братьями… Русские самолеты бомбят Сирию». Интересно, православный сайт солидарен с тем, что на Украине идет не война киевской хунты против Донбасса, а война, развязанная русскими против братьев-украинцев? С тем, что против Сирии, ставшей жертвой ИГИЛ и их международных спонсоров, Россия совершила агрессию?

Кстати, об ИГИЛ. «Власти хотят создать православный халифат… Владимир Путин считает себя царем, одновременно религиозной и политической фигурой» (интервью La Vanguardia). А вот еще о Церкви и о президенте: «Путин, похоже, пришел надолго. Опрокинул людей в такое варварство, такую архаику, средневековье. Вы знаете, это надолго. И еще церковь в этом участвует… Это не наша церковь. Церкви нет».

Хочется сказать, ну ладно, старается нехристь, отрабатывает долларовую подачку, но вы-то, православные, зачем даете ей свое медийное пространство? К тому же, что за элементарная религиозная безграмотность: «Человек у Алексиевич – именно тот человек, к которому пришел Христос» (Татьяна Краснова). Неуклюжая попытка сайта привязать отрицающую Церковь Алексиевич к православной тематике. Вы разве не знаете, что Господь пришел спасти всех?

Зачем-то роль недогадливой играет профессор Майя Кучерская: «Нобелевский комитет совершил сальто-мортале – наградил журналистку не русскую и не белорусскую, наградил непонятно в каком статусе пребывающего человека». Вам, ученой, так уж и непонятно, в каком? Подскажу: в статусе русофоба. А зачем вы решили лишить лауреата национальности? Алексиевич себя прямо называет белорусской. Не догадываетесь, почему Нобелевский комитет остановился именно на белорусской кандидатуре? Опять подскажу: Западу надо вбивать клинья в отношения двух наших народов, благо там почва становится все более податливой. Впрочем, к белорусскому народу Алексиевич относится так же, как к русскому: «На этом огромном постсоветском пространстве, особенно в России и Беларуси выросли очень агрессивные и опасные для мира люди» (мораль: что вы там на Западе воюете с террористами? У вас под боком - страшнее террористов!) И уж совсем неуместен ваш пассаж: «Присуждение Алексиевич Нобелевской премии, конечно, развернет к русской литературе европейское сообщество, а русская литература в этом остро нуждается». Неуместен потому, что, во-первых, к литературе, а тем более русской, сочинения Алексиевич отношения не имеют. Во-вторых, разворот, если произойдет, то в совсем в другую сторону - скорее они послужат пособием для воспитания ненавистников России на Западе (так гитлеровским солдатам, чтобы доказать превосходство арийской расы над славянской, в свое время выдавали книжечки с переводом на немецкий рассказов Михаила Зощенко).

На этом разговор о Светлане Алексиевич – «человеке огромной честности», по определению Ольги Седаковой, можно закончить. Только позволю себе возразить поэту и кандидату филологии: во-первых, честность не бывает ни большой, ни маленькой: она или есть, и здесь примером нам служат классики русской литературы, или ее нет. Совсем нет - как у Светланы Алексиевич.

Владимир Смык