Ёлочные истории

Ёлочные истории

Декабрь на исходе, а теплая не по сезону погода больше напоминает поздний октябрь – ветер с Балтики приносит затяжные дожди. Зима привычно опаздывает, вместо замерзшего катка – темные лужи, мокрые деревья, осенняя мрачность.

К новогоднему праздничному столу да бодрящего морозного воздуха, чистого первого снега и таинственного неба с далекими мерцающими звездами над головой. Загадывай желания, как в детстве, раз в году можно каждому взрослому позволить себе такую роскошь.

Отсутствие настоящей зимы с лихвой восполняют залитые огнями витрины, городская цветная иллюминация, всюду бородатые деды морозы и Санта Клаусы, искусственные зеленые, сиреневые, бордовые  елки и елочки, игрушки, гирлянды, шары, свечи, новогодние ярмарки. Все горит и мерцает, навязчиво зазывая сделать покупки. Всего много – глаза разбегаются.

.

…Обычно первое осознание себя – раннее, связано с каким-то ярким событием. Сохранилась очень  старая и единственная домашняя фотография, декабрь 1957 года, на меня смотрят молодые красивые лица. Моя папа и мама, между ними сидит серьезная трехлетняя девочка.

На тусклой, уже побуревшей  от времени фотографии видна елочка с самодельными игрушками, конфеты, мандарины, грецкие орехи, несколько больших зеркальных шаров, они смешные, в них отражается мой нос-кнопка и растянутый до ушей рот, в теплой руке растаял шоколад.

Маленькую елочку помню, она в углу у окна, настоящая, колючая, густая, ее можно потрогать. В комнате держится терпкий, необычный щекотный запах  свежей ели. Вечер, над столом оранжевый абажур с кисточками, мы с мамой делаем игрушки. Посыпаем ватные шарики мелко-мелко битым, похожим сахар, разноцветным стеклом от старых, уже расколовшихся новогодних игрушек. Мама вырезает из белой бумаги снежинки, наносит слой липкого клея, и присыпает их блестящими осколочками, они  горят, переливаются от яркого света. Ощущение необычайного покоя, тихого счастья и радости.

Можно легко высчитать: мне три года и четыре месяца. Лицо круглое,  как у папы. Высокий лоб, как у мамы. Глаза  на круглом лице такие же круглые и блестящие как пуговицы от маминого пальто. На детском лбу очертания чуть выступающих упрямых бугорков, как будущие рожки у молодой козочки. Раньше говорили,  такие твердые бугорки – девочка будет склонна  к математике. На школьных уроках алгебры я быстро заскучала.

Через месяц на свет появится моя младшая сестра Томка. Совершенно не помню разговоров родителей, предвосхищавших скорое событие, рождение младшей сестры. Начисто выпало из памяти многое другое, что это, выборочные капризы памяти, не знаю? Но давнее, откуда-то выплывшее легким облачком младенческое воспоминание, первое воспоминание о новогодней елке, храню в сердце, как дорогой подарок: мама, елка, самодельные игрушки, белые узоры на промерзшем стекле, за окном сугробы.

Потом будут другие домашние елки, они начнут подрастать вместе с моей сестрой, верхушки их будут упираться в потолок, появится почти метровый сине-белый дед мороз, электрические нити гирлянд, бенгальские огни, накопится несколько больших коробок с елочными игрушками. Их будут убирать высоко на шкаф, до следующего нового года.

Каждый год будут покупаться новые модные игрушки-шары, легкий серебристый «дождик»,  хлопушки.  Старые стеклянные домики,  ежики, белочки, олени, звездочки будут забыты,  они будут лежать в старой картонной коробке. Мама их долго еще хранила, перекладывала ватой, усыпанной цветной конфетти.

.

…Был у нас друг, немного веселый чудак,  холостяк на тот момент, он и сейчас жив-здоров, только живем мы в разных городах, но когда-то дружили домами. И была у него одна детская страсть – украшать новогоднюю елку, и не просто украшать, но еще и сохранять в квартире чуть ли не весь год.

Все ставят под новый год елку, ничего особенного, но праздник заканчивается, из долгожданной красавицы елка превращается в отработанный, ненужный предмет. Кто-то уже в первую неделю нового года выносит красавицу из дома. В прежние годы в основном покупали лесные, настоящие елки. Их приносили с улицы холодными, обледенелыми,  они оттаивали, испуская лесной, смоляной запах, дети приставали с вопросами – когда, когда же будем наряжать, столько было суеты, праздничной суматохи, беготни и веселых голосов.

После крещения смотришь в окно, уже дети во дворе растаскивают выброшенные елки на горках, катаются на них, строят вокруг снежные бабы, крепости. Елки после праздника – обычное грустное зрелище.

А у друга елка стоит прехорошенькой красавицей весь январь, и февраль тоже. К 8 марта к нему «под елку» собираются женщины, он музыкант, коллектив женский, все поют, шутят, устраивают фанты, розыгрыши.  Стало  у друга хорошей традицией сидеть у елки за столом и поднимать тосты «за наших дам». Весна на дворе, горячее солнце днем бьет в глаза, пригревает, сосульки капают, скоро лето.

В мае елка вся как-то в размерах уменьшается, превращается в какую-то побирушку-приживалку, широкие лапки опустит к полу, игрушки падают, как зрелые яблоки, но друг наш не спешит елку выбрасывать. Уже и лето пришло, жаркие дни, люди спасаются от солнца на пляже, приедешь к другу с речки или озера, все загорелые, шумные, а в углу – все та же елка, но уже заново прихорошилась, как ядреная молодица.

– Сорок пять – баба ягодка опять, – так наш друг посмеивается над старушкой-елкой.

Летом у нее вдруг побеги пойдут в рост, молоденькие, нежно-зеленые, как свечки, старая хвоя на пол осыпается, в ведре свежая вода, подкормка. Попросим друга, он нам иллюминацию сделает, сразу семь или восемь гирлянд с лампочками загораются. Нам праздник, невероятное ощущение какой-то феерии или странного карнавала. Елка среди лета!

Осенью дни короткие, пасмурные, а у него в октябре день рождения. Поздравим его, сидим за столом, все гости тосты говорят, и на елку почти не обращают внимания, привыкли.

В декабре он нам звонит.

– Скоро новый год, надо одну операцию провернуть…, под вечер надо бы елку вынести, помоги, друг, на лестнице еще встречу соседа или соседку, вопросы будут задавать,  люди не поймут.

Понятное дело – чудак человек. Мы собираемся к нему в гости, точно «операция «ы», друг уже все игрушки с елки снял, стоит старушка почти голая, неприглядная, одни коричневые сухие ветки торчат. Ствол у елки крепкий, порубят его топориком и в мешок, можно смело выходить на лестницу, дотащат до ближайшей мусорки, если встретят любопытную соседку, так скажут – генеральную уборку перед новым годом затеяли. Сойдет.

Сядут мужчину за стол,  выпьют, закусят, хорошее дело сделали, посмотрят в  пустой угол… и снова нальют. Так каждый год под новый год пропивают елку. Традиции этой почти сорок лет. Мы когда созваниваемся в апреле или в июле, обязательно спрашиваем про елку.

– Стоит?

– А что с ней сделается, стоит.

.

…Ловлю себя на мысли: каждый год накануне нового года ждешь, тайно надеясь, что  обязательно случится что-то такое, такое… необыкновенное, маленькое чудо. Под новый год всякое случается. Вдруг позвонит старинный друг, исчезнувший из твоей жизни сто лет назад, а он, оказывается, давно обретается под Нью-Йорком, жив-здоров, благополучен, третья жена – американка, семейный бизнес, дети в порядке.

Или объявится на пороге, как снег на голову, школьная подруга, с которой так давно расстались, что за давностью лет позабылась причина расставания, какая-то пустяковая обида, мелкая ссора, чужая сплетня или брошенное злое слово.

Придет письмо, нет, не по e-mail, а настоящий конверт с марками, почтовыми  иностранными штемпелями. Письмо написано от руки, да, да, от руки, теперь это старомодно – написано забытым почерком, он немного уже испорчен, мы отвыкаем писать письма, все больше стучим по клавиатуре, очень удобно и главное быстро. Скорости завладели всеми нами, мы  стали заложниками мобильности и динамизма современных дней, не успеваем посмотреть на себя в зеркало, может и хорошо, что не успеваем, зеркало беспощадно и равнодушно, не скрывает под глазами наших новых морщинок, усталых глаз…

С нетерпением открываешь конверт, а там вложены старые черно-белые фотографии, о  существовании которых ты и не подозревала, на тех снимках мы все такие молодые, счастливые, дурачимся, стоим в обнимку, в углу – елка до потолка, на макушке звезда в бусинках.  Позже придет привычка выбирать маленькие елочки, такую кроху удобно поставить в уголке, легко перенести на стол.

На смену лесным красавицам придут мохнатые, пластиковые. Всматриваешься в фото,  вспоминаешь, начинаешь считать – 1975 или 1976 год, почему мы так ленивы, не любим подписывать фотографии, того уже который год с нами нет,  и вот  та женщина, светская красавица с кокетливыми глазами-вишенками тоже обитает в других, неземных пределах. Грустно, наворачиваются быстрые слезы.

Письмо долго шло из Риги, а может из Торонто или Керчи, где живут мои добрые старинные приятельницы. Мы давно не виделись, так давно, что теперь понимаю, они остались в прошлом столетии и даже тысячелетии.

Скажите, а вездесущий скайп, общайся хоть каждый день! По интернету сегодня можно найти, кого угодно, было бы желание. Но вот какая штука, нет особенного желания гнаться за прошлым, оно ускользает, как быстрый сон, как мечта, часто восстановленные связи оборачиваются разочарованием, что-то безвозвратно уходит, исчезло,  мы изменились, и время не стоит на месте, лучше сохранить в душе воспоминание из прошлых дней.

Потерянные нити почти не восстанавливаются. Это как иллюзия любви, помнишь молодого человека или девушку, влюбленность, застенчивость, скованность, нетерпение ожидания, преданность, время тогда менялось, оно как-то зависало над нами или в нас, застывало, искривлялось, помнится одно хорошее, самое лучшее, плохое не задерживается.

А тут на тебе, спустя много лет встреча на улице, привет – привет. Перед тобой небритый, усталый, скучный человек, изрядно побит жизнью, жалуется на свои болезни, просит одолжить денег, торопливо даешь ему незначительную сумму, говоришь – до свидания, понимая, что не будет никакой новой встречи. И что ты в нем нашла когда-то такое необыкновенное, от чего  так страдала, часами лежала на кровати, уставившись в потолок.

.

…Мои сыновья давно выросли, подарки под елку закончились много лет назад, теперь на стол ставим с мужем очень скромную маленькую елочку, как дань традиции.  Отшумели обильные застолья, кто-то болеет, кто-то жалуется на возраст, да и нам вредно на ночь наедаться.

Столько лет мечтали о внуках, о новогодней елке. Все-таки маленькие дети большой двигатель и преобразователь жизни, родительской особенно, они готовы устраивать своим отпрыскам любой праздник, в зависимости от размеров кошелька.

В июле 2015 года у нас родился первый и долгожданный внук. Он много улыбается своим беззубым ртом, пускает пузыри, скоро пойдут зубки, тащит  игрушку в рот, уже может занять себя на какое-то время, что-то пытается высказать, надувает щеки, поет, как молодой щегол, издает новые звуки, сам к себе прислушивается и вполне доволен общением с собой.

Мы купили маленькую елочку, нарядили ее игрушками, повесили гирлянду с крохотными цветными лампочками, есть хороший повод не маяться в пустой квартире за накрытым круглым столом, а ехать к молодым родителям.

Сделаем фотосессию – встреча 2016 года. Внуку наденут красную шапочку, новый костюмчик. С каждым днем он становится все более серьезным, самодостаточным, иногда мне кажется, что он думает о нас не очень лестно, какие-то странные эти взрослые, все время возятся с ним, берут на руки,  ласково прижимают, умиленно сюсюкают – утю-тю-тю, гули-гули, баю-бай…, говорят с ним уменьшительно-ласкательно…

.

Конечно, внук слишком маленький, он не запомнит 31 декабря 2015 года, будет крепко спать, и видеть свои детские сны, говорят, во сне маленькие дети быстро растут. Когда он подрастет, мы ему обязательно расскажем про дождливый декабрь, про наше ожидание скорой зимы, снега и мороза,  про нашу радость и его первую елку, и нашу тоже.

Маленькие дети под елкой – обещание счастливого нового года. Без них нет ожидания праздника, исполнения наших надежд на лучшее будущее. Маленькие дети дают нам такую возможность, мы многое обретаем, становимся добрее, искреннее, многое вспоминаем из прошлого, особенно новогодние елки нашего детства.

.

Всех читателей с наступающим новым годом, мира, добра, благоденствия, процветания вашему дому и вашим родным!

Ирина Шатырёнок.

Декабрь на исходе, а теплая не по сезону погода больше напоминает поздний октябрь – ветер с Балтики приносит затяжные дожди. Зима привычно опаздывает, вместо замерзшего катка – темные лужи, мокрые деревья, осенняя мрачность.

К новогоднему праздничному столу да бодрящего морозного воздуха, чистого первого снега и таинственного неба с далекими мерцающими звездами над головой. Загадывай желания, как в детстве, раз в году можно каждому взрослому позволить себе такую роскошь.

Отсутствие настоящей зимы с лихвой восполняют залитые огнями витрины, городская цветная иллюминация, всюду бородатые деды морозы и Санта Клаусы, искусственные зеленые, сиреневые, бордовые  елки и елочки, игрушки, гирлянды, шары, свечи, новогодние ярмарки. Все горит и мерцает, навязчиво зазывая сделать покупки. Всего много – глаза разбегаются.

.

…Обычно первое осознание себя – раннее, связано с каким-то ярким событием. Сохранилась очень  старая и единственная домашняя фотография, декабрь 1957 года, на меня смотрят молодые красивые лица. Моя папа и мама, между ними сидит серьезная трехлетняя девочка.

На тусклой, уже побуревшей  от времени фотографии видна елочка с самодельными игрушками, конфеты, мандарины, грецкие орехи, несколько больших зеркальных шаров, они смешные, в них отражается мой нос-кнопка и растянутый до ушей рот, в теплой руке растаял шоколад.

Маленькую елочку помню, она в углу у окна, настоящая, колючая, густая, ее можно потрогать. В комнате держится терпкий, необычный щекотный запах  свежей ели. Вечер, над столом оранжевый абажур с кисточками, мы с мамой делаем игрушки. Посыпаем ватные шарики мелко-мелко битым, похожим сахар, разноцветным стеклом от старых, уже расколовшихся новогодних игрушек. Мама вырезает из белой бумаги снежинки, наносит слой липкого клея, и присыпает их блестящими осколочками, они  горят, переливаются от яркого света. Ощущение необычайного покоя, тихого счастья и радости.

Можно легко высчитать: мне три года и четыре месяца. Лицо круглое,  как у папы. Высокий лоб, как у мамы. Глаза  на круглом лице такие же круглые и блестящие как пуговицы от маминого пальто. На детском лбу очертания чуть выступающих упрямых бугорков, как будущие рожки у молодой козочки. Раньше говорили,  такие твердые бугорки – девочка будет склонна  к математике. На школьных уроках алгебры я быстро заскучала.

Через месяц на свет появится моя младшая сестра Томка. Совершенно не помню разговоров родителей, предвосхищавших скорое событие, рождение младшей сестры. Начисто выпало из памяти многое другое, что это, выборочные капризы памяти, не знаю? Но давнее, откуда-то выплывшее легким облачком младенческое воспоминание, первое воспоминание о новогодней елке, храню в сердце, как дорогой подарок: мама, елка, самодельные игрушки, белые узоры на промерзшем стекле, за окном сугробы.

Потом будут другие домашние елки, они начнут подрастать вместе с моей сестрой, верхушки их будут упираться в потолок, появится почти метровый сине-белый дед мороз, электрические нити гирлянд, бенгальские огни, накопится несколько больших коробок с елочными игрушками. Их будут убирать высоко на шкаф, до следующего нового года.

Каждый год будут покупаться новые модные игрушки-шары, легкий серебристый «дождик»,  хлопушки.  Старые стеклянные домики,  ежики, белочки, олени, звездочки будут забыты,  они будут лежать в старой картонной коробке. Мама их долго еще хранила, перекладывала ватой, усыпанной цветным конфетти.

.

…Был у нас друг, немного веселый чудак,  холостяк на тот момент, он и сейчас жив-здоров, только живем мы в разных городах, но когда-то дружили домами. И была у него одна детская страсть – украшать новогоднюю елку, и не просто украшать, но еще и сохранять в квартире чуть ли не весь год.

Все ставят под новый год елку, ничего особенного, но праздник заканчивается, из долгожданной красавицы елка превращается в отработанный, ненужный предмет. Кто-то уже в первую неделю нового года выносит красавицу из дома. В прежние годы в основном покупали лесные, настоящие елки. Их приносили с улицы холодными, обледенелыми,  они оттаивали, испуская лесной, смоляной запах, дети приставали с вопросами – когда, когда же будем наряжать, столько было суеты, праздничной суматохи, беготни и веселых голосов.

После крещения смотришь в окно, уже дети во дворе растаскивают выброшенные елки на горках, катаются на них, строят вокруг снежные бабы, крепости. Елки после праздника – обычное грустное зрелище.

А у друга елка стоит прехорошенькой красавицей весь январь, и февраль тоже. К 8 марта к нему «под елку» собираются женщины, он музыкант, коллектив женский, все поют, шутят, устраивают фанты, розыгрыши.  Стало  у друга хорошей традицией сидеть у елки за столом и поднимать тосты «за наших дам». Весна на дворе, горячее солнце днем бьет в глаза, пригревает, сосульки капают, скоро лето.

В мае елка вся как-то в размерах уменьшается, превращается в какую-то побирушку-приживалку, широкие лапки опустит к полу, игрушки падают, как зрелые яблоки, но друг наш не спешит елку выбрасывать. Уже и лето пришло, жаркие дни, люди спасаются от солнца на пляже, приедешь к другу с речки или озера, все загорелые, шумные, а в углу – все та же елка, но уже заново прихорошилась, как ядреная молодица.

– Сорок пять – баба ягодка опять, – так наш друг посмеивается над старушкой-елкой.

Летом у нее вдруг побеги пойдут в рост, молоденькие, нежно-зеленые, как свечки, старая хвоя на пол осыпается, в ведре свежая вода, подкормка. Попросим друга, он нам иллюминацию сделает, сразу семь или восемь гирлянд с лампочками загораются. Нам праздник, невероятное ощущение какой-то феерии или странного карнавала. Елка среди лета!

Осенью дни короткие, пасмурные, а у него в октябре день рождения. Поздравим его, сидим за столом, все гости тосты говорят, и на елку почти не обращают внимания, привыкли.

В декабре он нам звонит.

– Скоро новый год, надо одну операцию провернуть…, под вечер надо бы елку вынести, помоги, друг, на лестнице еще встречу соседа или соседку, вопросы будут задавать,  люди не поймут.

Понятное дело – чудак человек. Мы собираемся к нему в гости, точно «операция «ы», друг уже все игрушки с елки снял, стоит старушка почти голая, неприглядная, одни коричневые сухие ветки торчат. Ствол у елки крепкий, порубят его топориком и в мешок, можно смело выходить на лестницу, дотащат до ближайшей мусорки, если встретят любопытную соседку, так скажут – генеральную уборку перед новым годом затеяли. Сойдет.

Сядут мужчину за стол,  выпьют, закусят, хорошее дело сделали, посмотрят в  пустой угол… и снова нальют. Так каждый год под новый год пропивают елку. Традиции этой почти сорок лет. Мы когда созваниваемся в апреле или в июле, обязательно спрашиваем про елку.

– Стоит?

– А что с ней сделается, стоит.

.

…Ловлю себя на мысли: каждый год накануне нового года ждешь, тайно надеясь, что  обязательно случится что-то такое, такое… необыкновенное, маленькое чудо. Под новый год всякое случается. Вдруг позвонит старинный друг, исчезнувший из твоей жизни сто лет назад, а он, оказывается, давно обретается под Нью-Йорком, жив-здоров, благополучен, третья жена – американка, семейный бизнес, дети в порядке.

Или объявится на пороге, как снег на голову, школьная подруга, с которой так давно расстались, что за давностью лет позабылась причина расставания, какая-то пустяковая обида, мелкая ссора, чужая сплетня или брошенное злое слово.

Придет письмо, нет, не по e-mail, а настоящий конверт с марками, почтовыми  иностранными штемпелями. Письмо написано от руки, да, да, от руки, теперь это старомодно – написано забытым почерком, он немного уже испорчен, мы отвыкаем писать письма, все больше стучим по клавиатуре, очень удобно и главное быстро. Скорости завладели всеми нами, мы  стали заложниками мобильности и динамизма современных дней, не успеваем посмотреть на себя в зеркало, может и хорошо, что не успеваем, зеркало беспощадно и равнодушно, не скрывает под глазами наших новых морщинок, усталых глаз…

С нетерпением открываешь конверт, а там вложены старые черно-белые фотографии, о  существовании которых ты и не подозревала, на тех снимках мы все такие молодые, счастливые, дурачимся, стоим в обнимку, в углу – елка до потолка, на макушке звезда в бусинках.  Позже придет привычка выбирать маленькие елочки, такую кроху удобно поставить в уголке, легко перенести на стол.

На смену лесным красавицам придут мохнатые, пластиковые. Всматриваешься в фото,  вспоминаешь, начинаешь считать – 1975 или 1976 год, почему мы так ленивы, не любим подписывать фотографии, того уже который год с нами нет,  и вот  та женщина, светская красавица с кокетливыми глазами-вишенками тоже обитает в других, неземных пределах. Грустно, наворачиваются быстрые слезы.

Письмо долго шло из Риги, а может из Торонто или Керчи, где живут мои добрые старинные приятельницы. Мы давно не виделись, так давно, что теперь понимаю, они остались в прошлом столетии и даже тысячелетии.

Скажите, а вездесущий скайп, общайся хоть каждый день! По интернету сегодня можно найти, кого угодно, было бы желание. Но вот какая штука, нет особенного желания гнаться за прошлым, оно ускользает, как быстрый сон, как мечта, часто восстановленные связи оборачиваются разочарованием, что-то безвозвратно уходит, исчезло,  мы изменились, и время не стоит на месте, лучше сохранить в душе воспоминание из прошлых дней.

Потерянные нити почти не восстанавливаются. Это как иллюзия любви, помнишь молодого человека или девушку, влюбленность, застенчивость, скованность, нетерпение ожидания, преданность, время тогда менялось, оно как-то зависало над нами или в нас, застывало, искривлялось, помнится одно хорошее, самое лучшее, плохое не задерживается.

А тут на тебе, спустя много лет встреча на улице, привет – привет. Перед тобой небритый, усталый, скучный человек, изрядно побит жизнью, жалуется на свои болезни, просит одолжить денег, торопливо даешь ему незначительную сумму, говоришь – до свидания, понимая, что не будет никакой новой встречи. И что ты в нем нашла когда-то такое необыкновенное, от чего  так страдала, часами лежала на кровати, уставившись в потолок.

.

…Мои сыновья давно выросли, подарки под елку закончились много лет назад, теперь на стол ставим с мужем очень скромную маленькую елочку, как дань традиции.  Отшумели обильные застолья, кто-то болеет, кто-то жалуется на возраст, да и нам вредно на ночь наедаться.

Столько лет мечтали о внуках, о новогодней елке. Все-таки маленькие дети большой двигатель и преобразователь жизни, родительской особенно, они готовы устраивать своим отпрыскам любой праздник, в зависимости от размеров кошелька.

В июле 2015 года у нас родился первый и долгожданный внук. Он много улыбается своим беззубым ртом, пускает пузыри, скоро пойдут зубки, тащит  игрушку в рот, уже может занять себя на какое-то время, что-то пытается высказать, надувает щеки, поет, как молодой щегол, издает новые звуки, сам к себе прислушивается и вполне доволен общением с собой.

Мы купили маленькую елочку, нарядили ее игрушками, повесили гирлянду с крохотными цветными лампочками, есть хороший повод не маяться в пустой квартире за накрытым круглым столом, а ехать к молодым родителям.

Сделаем фотосессию – встреча 2016 года. Внуку наденут красную шапочку, новый костюмчик. С каждым днем он становится все более серьезным, самодостаточным, иногда мне кажется, что он думает о нас не очень лестно, какие-то странные эти взрослые, все время возятся с ним, берут на руки,  ласково прижимают, умиленно сюсюкают – утю-тю-тю, гули-гули, баю-бай…, говорят с ним уменьшительно-ласкательно…

.

Конечно, внук слишком маленький, он не запомнит 31 декабря 2015 года, будет крепко спать, и видеть свои детские сны, говорят, во сне маленькие дети быстро растут. Когда он подрастет, мы ему обязательно расскажем про дождливый декабрь, про наше ожидание скорой зимы, снега и мороза,  про нашу радость и его первую елку, и нашу тоже.

Маленькие дети под елкой – обещание счастливого нового года. Без них нет ожидания праздника, исполнения наших надежд на лучшее будущее. Маленькие дети дают нам такую возможность, мы многое обретаем, становимся добрее, искреннее, многое вспоминаем из прошлого, особенно новогодние елки нашего детства.

.

Всех читателей с наступающим новым годом, мира, добра, благоденствия, процветания вашему дому и вашим родным!