22 июня 2016 172
Насмерть постоим мы друг за друга…
(стихи поэтов СССР)
К 75-летию начала Великой Отечественной
Степан Гаврусев (Белоруссия)
Стяг Брестской крепости
Не раз,
Не второй
И не сотый
От крепости немец отбит.
Уже как пчелиные соты
Все стены, а крепость - стоит.
Ну, кто там, ну, кто там остался?
Форты разбомбили дотла
И доты...
А стяг не шатался,
А стяг не окутала мгла!
Убьет знаменосца осколком,
Но стяг подымает другой.
Полотнище алого шелка
Пылает над Бугом-рекой.
Но кровью горячею рдели
Все новые раны на нем.
Ряды знаменосцев редели
Под шквальным
кинжальным огнем.
И шли напролом самоходки,
Горели земля и кусты...
Бинтов не хватало -
обмотки
Пришлось разорвать на бинты.
Воды - по глоточку,
Но каждый «Максиму» ее отдает,
Чтоб не задохнулся от жажды,
Чтоб жил,
Чтоб служил
Пулемет.
Пусть сил не хватает поправить
Повязку и кровь утереть,
Пока есть патроны -
не вправе
Никто из бойцов умереть.
А тучка плывет над лесами...
Эх, если б свернула сюда!
Патроны взрываются сами
В стволе...
Докипела вода...
А где-то колышутся вишни,
И птицы поют на вербе...
Патроны последние вышли,
А самый последний -
себе.
Последний защитник свалился,
Упал на лафет
и - замолк.
И тихо над ним опустился
Пробитый осколками Шелк.
Но только земли он коснулся -
От кожуха вспыхнул огнем
И в дымное небо рванулся.
А враг
налетел вороньем.
И огненный стяг сапогами
Тупыми хотел затоптать,
Но это высокое пламя
Ему никогда не достать.
Куражится черная стая,
Но ей не сносить головы!
Полотнище - Ширь небокрая,
А древко - До самой Москвы!
Сомкнулись зеленые кроны
Над теми,
кто в смертном бою
Но жизнь сохранял,
а патроны
И верил
в победу свою.
Перевод с белорусского В. Тараса
Джамбул Джабаев (Казахстан)
Ленинградцы, дети мои!
(с сокращениями)
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи.
Если вдоль снеговых хребтов
Взором старческим я скользну,—
Вижу своды ваших мостов,
Зорь балтийских голубизну,
Фонарей вечерних рои,
Золоченых крыш острия…
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Не затем я на свете жил,
Чтоб разбойничий чуять смрад;
Не затем вам, братья, служил,
Чтоб забрался ползучий гад
В город сказочный, в город-сад;
Не затем к себе Ленинград
Взор Джамбула приворожил!
А затем я на свете жил,
Чтобы сброд фашистских громил,
Не успев отпрянуть назад,
Волчьи кости свои сложил
У священных ваших оград.
Вот зачем на север бегут
Казахстанских рельс колеи,
Вот зачем Неву берегут
Ваших набережных края,
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Ваших дедов помнит Джамбул,
Ваших прадедов помнит он:
Их ссылали в его аул,
И кандальный он слышал звон.
Пережив четырех царей,
Испытал я свирепость их;
Я хотел, чтоб пала скорей
Петербургская крепость их;
Я под рокот моей струны
Воспевал, уже поседев,
Грозный ход балтийской волны,
Где бурлил всенародный гнев.
Это в ваших стройных домах
Проблеск ленинских слов-лучей
Заиграл впервые впотьмах!
Это ваш, и больше ничей,
Первый натиск его речей
И руки его первый взмах!
Ваших лучших станков дары
Киров к нам привез неспроста:
Мы родня вам с давней поры,
Ближе брата, ближе сестры
Ленинградцу Алма-Ата.
Не случайно Балтийский флот,
Славный мужеством двух веков,
Делегации моряков
В Казахстан ежегодно шлет,
И недаром своих сынов
С юных лет на выучку мы
Шлем к Неве, к основе основ,
Где, мужая, зреют умы.
Что же слышит Джамбул теперь?
К вам в стальную ломится дверь,
Словно вечность проголодав,—
Обезумевший от потерь
Многоглавый жадный удав…
Сдохнет он у ваших застав!
Без зубов и без чешуи
Будет в корчах шипеть змея!
Будут снова петь соловьи,
Будет вольной наша семья,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!
……………………………….
Ленинград сильней и грозней,
Чем в любой из прежних годов:
Он врагов отразить готов!
Не расколют его камней,
Не растопчут его садов.
К Ленинграду со всех концов
Направляются поезда,
Провожают своих бойцов
Наши села и города.
Взор страны грозово-свинцов,
И готова уже узда
На зарвавшихся подлецов.
Из глубин казахской земли
Реки нефти к вам потекли,
Черный уголь, красная медь
И свинец, что в срок и впопад
Песню смерти готов пропеть
Бандам, рвущимся в Ленинград.
Хлеб в тяжелом, как дробь, зерне
Со свинцом идет наравне.
Наших лучших коней приплод,
Груды яблок, сладких, как мед,—
Это все должно вам помочь
Душегубов откинуть прочь.
Не бывать им в нашем жилье!
Не жиреть на нашем сырье!
……………………………..
Предстоят большие бои,
Но не будет врагам житья!
Спать не в силах сегодня я…
Пусть подмогой будут, друзья,
Песни вам на рассвете мои,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!
Сентябрь 1941 г.
Перевод с казахского М. Тарловского
На память другу
Муса Джалиль (Татарстан)
Ты ушел в наряд, и сразу стало
Как-то очень грустно без тебя.
Ну, а ты взгрустнешь ли так о друге,
Коль наступит очередь моя?
Мы ведь столько пережили вместе,
Связанные дружбой фронтовой!
До конца бы нам не разлучаться,
До конца пройти бы нам с тобой!
А когда вернемся мы с победой
В наш родимый город — я и ты,
Сколько ждет нас радости и ласки,
Как нас встретят!.. Эх, мечты, мечты!
Были между жизнью мы и смертью
Столько дней!.. А сколько впереди?!
Станем ли о прошлом вспоминать мы?
Упадем ли с пулею в груди?
Если, послужив своей отчизне,
Вечным сном засну в могиле я,
Загрустишь ли о поэте-друге,
По казанским улицам бродя?
Нам скрепили дружбу кровь и пламя.
Оттого так и крепка она!
Насмерть постоим мы друг за друга,
Если нам разлука суждена.
На своих солдат глядит отчизна,
Как огонь крушат они огнем...
Поклялись мы воинскою клятвой,
Что назад с победою придем.
1941
Перевод В. Тушновой
Иосиф Нонешвили (Грузия)
Письмо с фронта
…Но перед утренней зарницей
Утихнет бой на пять минут,
Над отдыхающей бойницей
Глаза любимые сверкнут.
И в этот полумиг опять я
Настигнуть памятью смогу
Тебя
И легкий трепет платья,
Шуршащего на берегу.
Звенит родник. Ползут туманы
К морской изогнутой косе.
Окружена травой поляны,
Ты отражаешься в росе.
Стекают дни в поток великий,
Бег времени упрям и скор.
Сверкают солнечные блики
На ледяных доспехах гор.
И с нами говорит ущелье,
И в этой речи ветровой
Клич Амирани жив доселе
И поражает, как живой.
Но над землей в июньской рани
Сверкнул литой клинок войны,—
И стали силы Амирани,
Как хлеб насущный, мне нужны;
А ты в то утро захотела
Нарвать такой травы с полян,
Чтоб от прикосновенья к телу
Затягивались щели ран.
…Поляны в кровяных накрапах.
Огнем окружье спалено.
Я позабыл сирени запах,
Я порохом дышу давно.
И кони мрут в горячем мыле,
И раны на камнях свежи,
И мы ущелье превратили
В незыблемые рубежи.
И я затем лежу в дозоре,
Рву снов пятиминутных нить.
Чтоб враг не смог родные зори
Перечеркнуть и зачернить;
Чтобы разгладить все траншеи
И слышать снова голос твой,
Чтобы цвела ты, хорошея,
Под бесконечной синевой,
Чтобы стояли, нерушимы,
Нерасторжимы, в полный рост,
Бессмертной родины вершины
В лучах пятиконечных звезд…
Перевод с грузинского А. Межирова.
Мустай Карим (Башкирия)
Украине
О Украина! Ветви наклоня,
Вся в яблонях, плывет твоя долина.
Сапер отрыл траншею для меня,
Твои цветы засыпав, Украина!
Нет, не тиха украинская ночь!
Она дрожит, она к земле припала.
Я так спешил, чтоб яблоням: помочь…
Трясется сад от пушечного шквала.
И чудится, что яблоня ко мне
Метнулась от пылающего тына,
К траншее руки протянув в огне,
Как девушка, чье имя Катерина.
Не блещут звезды. Воздух режет свист.
Прозрачно небо? Нет, оно незряче!
А на лицо мое скатился лист,
Упал слезою девичьей, горячей.
Довольно слез! Меня послал Урал,
Чтоб ты утерла слезы, Катерина.
Я под Уфою землю целовал,
Чтоб ты цвела, как прежде, Украина!
Чтоб яблоки склонялись на цветы,
Над нашей перепаханной траншеей,
И только ты срывала, только ты
Срывала их, от счастья хорошея;
И помнила о братьях, что помочь
Пришли тебе, и снова, в море хлеба,
Была тиха украинская ночь,
Спокойны звезды и прозрачно небо.
1943
Перевод с башкирского М. Максимова.
Рухи Алиев (Туркмения)
Гвардейскому знамени
Из пламени смелого сердца выткали мы тебя,
Лучами родного солнца вышили мы тебя.
Над зыбью родного моря, над твердью родной земли
Высоко в родимом небе багряный твой свет зажгли.
Былинная даль седая и гордая наша новь,
Вы жгучею жаждой мести вошли в нашу плоть и кровь.
Тебя высоко вздымают сильные руки бойцов,
Бесстрашных гвардейцев знамя, гордость стальных полков.
В скорбных очах Украины темные слез следы,
Сгорбившиеся могилы, срубленные сады…
Кровь запеклась густая на черных рубцах дорог,
Суровое пепелище, окровавленный поток.
По пыльной степной дороге старый кобзарь бредет,
Он песню тебе навстречу — навстречу спасению шлет.
Приди, как заря с востока! Зарницей сверкни вдали,
Чтоб стерлись морщины горя навеки с лица земли.
Леса Белоруссии осень окрасила в красный цвет.
Сквозь мглистый туман сочится бледного солнца свет.
Леса затаили злобу, леса накопили гнев,
Врага Беларусь готова испепелить в огне.
В руки берут винтовку эстонец, латыш, литвин,
Казак из донской станицы и Терека гордый сын.
Твой шелковый шум им слышен, огонь твой во взорах их;
Они по-гвардейски бьются за счастье полей родных…
Взвивайся же выше, знамя! Зарей пламеней, восток!
Несите джигитов, кони! Как пламя сверкай, клинок!
Идите в атаку, танки! Соколы, рвитесь ввысь!
Солнце, целуй наше знамя, в верности нам клянись!
1942
Перевод с туркменского В. Пермякова.
Хамид Алимджан (Узбекистан)
Россия
О Россия! Россия! Могучая родина,
Беспредельно огромная, как небосвод.
Даже солнце, пока полпути им не пройдено,
Тебя сразу лучом своим не обоймет.
Поезда в многодневном пути задыхаются,
Пробежав от закатной черты на восход.
Птицы с неба не раз отдыхать опускаются,
Совершая над ширью твоей перелет.
Сокрушит твоя сила все злые напасти,
Землю солнце любви твоей светом зальет.
Ты воздвигла твердыню свободы и счастья,
Где семья твоих братьев-народов живет.
Честь великая — дней своих встретить начало
В колыбели твоей, под напевы твои.
В каждом доме, где Пушкина имя звучало,
Дышит, свято хранима, и речь Навои.
О, какою громадою дум обняла меня
Моя память у дальних твоих берегов!..
И увидел я меч твой карающий в пламени,
Под Москвой опрокинувший орды врагов.
И когда в эти лютые зимние стужи
Птицы падают замертво в снег на лету,
Твои дети, могучие, храбрые мужи,
Гонят вражьи полки, как заря — темноту.
Под лучами любви твоей солнце светлеет,
Под лучами любви твоей тают снега.
Но пред гневом священным твоим цепенеет
И во прах сокрушается сила врага.
О Россия! Россия! Твой сын, а не гость я.
Ты — родная земля моя, отчий мой кров.
Я — твой сын, плоть от плоти твоей, кость от кости,-
И пролить свою кровь за тебя я готов.
1943
Перевод с узбекского В. Державина.
Джоомарт Боконбаев (Киргизия)
Любимой с фронта
Склонилась серебристая ветла,
И веяли счастливые ветра,
Пел сладостно под утро соловей…
Забуду ли, как жизнь была светла?
Я с яблони взял яблоко с утра
И дал тебе в знак верности своей…
И верили мы клятвенным словам,
И яблоко мы съели пополам.
И пламя поклялись мы уберечь,—
И пламени погаснуть я не дам!
Любимая, что делается там,
Где радостью звенела наша речь!
Всегда я шел бы рядышком с тобой
Уверенною, твердою стопой,
Судьбу свою связал бы навсегда
С твоей неомраченною судьбой!
Делили бы мы поровну с тобой,
Как яблоки, веселые года.
Завидно стало черным палачам,
Что звезды нам светили по ночам!
Разбойники, лишенные души,
Завидовали утренним лучам,
Сияющим от радости очам,
Расправленным, развернутым плечам!
Что утренние розы хороши,
Завидно стало черным палачам!
Покинул я родимые места,
Где молодость прекрасна и проста,
Где горы уплывают в облака,
Где просится улыбка на уста…
Махнула ты платком издалека,
И маленькой ты стала, как звезда…
Но ты, моя подруга, не тужи.
«Любимый мой сражается»,— скажи,
Без горечи ты думай обо мне,
За жизнь мою, голубка, не дрожи,
Высоко, друг мой, голову держи,—
Гордись, что твой любимый на войне!
1941
Перевод с киргизского А. Адалис.
Балаш Азероглу (Азербайджан)
Клятва красного солдата
В день, когда на просторы
Свободной советской земли
Из германских пределов
Фашистские банды пришли,
И туман заклубился
На наших широких полях,
И схватило морозом
Цветы и бутоны в садах, —
В этот день я в друзья себе
Ненависть грозную взял
И под знаменем красным
Присягу железную дал:
«До тех пор, пока мы
Не раздавим фашистов орду,
Я домой не вернусь,
Я в родную семью но приду.
Я домой возвращусь
В день, когда мы штыком и свинцом
Долг исполним:
Последнего гада убьем.
До тех пор пока он
Не убит моей тяжкой рукой,
Не могу я прийти,
Не могу я вернуться домой!»
…Ночь сменилась восходом.
Тумана развеяна тьма.
Из советских пределов
Ушла снеговая зима.
Наша славная армия
Шагом победным идет,
И фашистские полчища
Тают, как сломанный лед.
Но, отбросив врага
За пределы Отчизны родной,
Я домой не вернулея.
Не мог я вернуться домой.
Я шагаю, шагаю,
Разбитых бандитов гоня:
Европейские узники
Все ожидают меня.
Надо сбить мне затворы
С железных тюремных дверей.
Надо вытереть слезы
Старух и невинных детей.
Я покамест на марше,
Покамест еще я в пути —
Я поклялся, друзья,
Всех фашистов с дороги смести!
Ты не скроешься в норах
От яростной кары, зверье.
Развевается, вьется
Победное знамя мое!
И пока я фашизм
Не прикончу своею рукой, —
Красным флагом клянусь! —
Ни за что не вернусь я домой!
Перевод с азербайджанского Я. Смелякова
Викторас Валайтас (Литва)
Товарищам
Товарищи, коль в вихре боя
Подкосит жизнь мою свинец,
Не омрачайте глаз тоскою
И боль гоните из сердец.
Вперед, по вражескому следу,
Вперед идите все быстрей.
Добыв родной стране победу,
Вы отомстите за друзей.
Когда опять родные сосны
Над вами звонко зашумят,
Скажите им, что в битве грозной
Погиб я честно, как солдат,
За то, чтоб не было на свете
Ни войн, ни крови, ни цепей;
Чтоб приносил весенний ветер
Напевы радости с полей.
Пусть, угнетения не зная,
Цветет в труде родимый край.
Пусть пахарь, землю засевая,
Пожнет для счастья урожай.
Пускай растут свободно люди,
И любят родину свою,
И защищают правду грудью,
Как защищали мы в бою!
1943
Перевод с литовского П. Железнова
К 75-летию начала Великой Отечественной
.
Степан Гаврусев (Белоруссия)
Стяг Брестской крепости
.
Не раз,
Не второй
И не сотый
От крепости немец отбит.
Уже как пчелиные соты
Все стены, а крепость - стоит.
Ну, кто там, ну, кто там остался?
Форты разбомбили дотла
И доты...
А стяг не шатался,
А стяг не окутала мгла!
Убьет знаменосца осколком,
Но стяг подымает другой.
Полотнище алого шелка
Пылает над Бугом-рекой.
Но кровью горячею рдели
Все новые раны на нем.
Ряды знаменосцев редели
Под шквальным
кинжальным огнем.
И шли напролом самоходки,
Горели земля и кусты...
Бинтов не хватало -
обмотки
Пришлось разорвать на бинты.
Воды - по глоточку,
Но каждый «Максиму» ее отдает,
Чтоб не задохнулся от жажды,
Чтоб жил,
Чтоб служил
Пулемет.
Пусть сил не хватает поправить
Повязку и кровь утереть,
Пока есть патроны -
не вправе
Никто из бойцов умереть.
А тучка плывет над лесами...
Эх, если б свернула сюда!
Патроны взрываются сами
В стволе...
Докипела вода...
А где-то колышутся вишни,
И птицы поют на вербе...
Патроны последние вышли,
А самый последний -
себе.
Последний защитник свалился,
Упал на лафет
и - замолк.
И тихо над ним опустился
Пробитый осколками Шелк.
Но только земли он коснулся -
От кожуха вспыхнул огнем
И в дымное небо рванулся.
А враг
налетел вороньем.
И огненный стяг сапогами
Тупыми хотел затоптать,
Но это высокое пламя
Ему никогда не достать.
Куражится черная стая,
Но ей не сносить головы!
Полотнище - Ширь небокрая,
А древко - До самой Москвы!
Сомкнулись зеленые кроны
Над теми,
кто в смертном бою
Но жизнь сохранял,
а патроны
И верил
в победу свою.
.
Перевод с белорусского В. Тараса
.
Джамбул Джабаев (Казахстан)
Ленинградцы, дети мои!
(с сокращениями)
.
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи.
Если вдоль снеговых хребтов
Взором старческим я скользну,—
Вижу своды ваших мостов,
Зорь балтийских голубизну,
Фонарей вечерних рои,
Золоченых крыш острия…
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Не затем я на свете жил,
Чтоб разбойничий чуять смрад;
Не затем вам, братья, служил,
Чтоб забрался ползучий гад
В город сказочный, в город-сад;
Не затем к себе Ленинград
Взор Джамбула приворожил!
А затем я на свете жил,
Чтобы сброд фашистских громил,
Не успев отпрянуть назад,
Волчьи кости свои сложил
У священных ваших оград.
Вот зачем на север бегут
Казахстанских рельс колеи,
Вот зачем Неву берегут
Ваших набережных края,
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Ваших дедов помнит Джамбул,
Ваших прадедов помнит он:
Их ссылали в его аул,
И кандальный он слышал звон.
Пережив четырех царей,
Испытал я свирепость их;
Я хотел, чтоб пала скорей
Петербургская крепость их;
Я под рокот моей струны
Воспевал, уже поседев,
Грозный ход балтийской волны,
Где бурлил всенародный гнев.
Это в ваших стройных домах
Проблеск ленинских слов-лучей
Заиграл впервые впотьмах!
Это ваш, и больше ничей,
Первый натиск его речей
И руки его первый взмах!
Ваших лучших станков дары
Киров к нам привез неспроста:
Мы родня вам с давней поры,
Ближе брата, ближе сестры
Ленинградцу Алма-Ата.
Не случайно Балтийский флот,
Славный мужеством двух веков,
Делегации моряков
В Казахстан ежегодно шлет,
И недаром своих сынов
С юных лет на выучку мы
Шлем к Неве, к основе основ,
Где, мужая, зреют умы.
Что же слышит Джамбул теперь?
К вам в стальную ломится дверь,
Словно вечность проголодав,—
Обезумевший от потерь
Многоглавый жадный удав…
Сдохнет он у ваших застав!
Без зубов и без чешуи
Будет в корчах шипеть змея!
Будут снова петь соловьи,
Будет вольной наша семья,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!
……………………………….
Ленинград сильней и грозней,
Чем в любой из прежних годов:
Он врагов отразить готов!
Не расколют его камней,
Не растопчут его садов.
К Ленинграду со всех концов
Направляются поезда,
Провожают своих бойцов
Наши села и города.
Взор страны грозово-свинцов,
И готова уже узда
На зарвавшихся подлецов.
Из глубин казахской земли
Реки нефти к вам потекли,
Черный уголь, красная медь
И свинец, что в срок и впопад
Песню смерти готов пропеть
Бандам, рвущимся в Ленинград.
Хлеб в тяжелом, как дробь, зерне
Со свинцом идет наравне.
Наших лучших коней приплод,
Груды яблок, сладких, как мед,—
Это все должно вам помочь
Душегубов откинуть прочь.
Не бывать им в нашем жилье!
Не жиреть на нашем сырье!
……………………………..
Предстоят большие бои,
Но не будет врагам житья!
Спать не в силах сегодня я…
Пусть подмогой будут, друзья,
Песни вам на рассвете мои,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!
.
Сентябрь 1941 г.
Перевод с казахского М. Тарловского
.
Муса Джалиль (Татарстан)
На память другу
.
Ты ушел в наряд, и сразу стало
Как-то очень грустно без тебя.
Ну, а ты взгрустнешь ли так о друге,
Коль наступит очередь моя?
.
Мы ведь столько пережили вместе,
Связанные дружбой фронтовой!
До конца бы нам не разлучаться,
До конца пройти бы нам с тобой!
.
А когда вернемся мы с победой
В наш родимый город — я и ты,
Сколько ждет нас радости и ласки,
Как нас встретят!.. Эх, мечты, мечты!
.
Были между жизнью мы и смертью
Столько дней!.. А сколько впереди?!
Станем ли о прошлом вспоминать мы?
Упадем ли с пулею в груди?
.
Если, послужив своей отчизне,
Вечным сном засну в могиле я,
Загрустишь ли о поэте-друге,
По казанским улицам бродя?
.
Нам скрепили дружбу кровь и пламя.
Оттого так и крепка она!
Насмерть постоим мы друг за друга,
Если нам разлука суждена.
.
На своих солдат глядит отчизна,
Как огонь крушат они огнем...
Поклялись мы воинскою клятвой,
Что назад с победою придем.
.
1941
Перевод В. Тушновой
.
Иосиф Нонешвили (Грузия)
Письмо с фронта
.
…Но перед утренней зарницей
Утихнет бой на пять минут,
Над отдыхающей бойницей
Глаза любимые сверкнут.
.
И в этот полумиг опять я
Настигнуть памятью смогу
Тебя
И легкий трепет платья,
Шуршащего на берегу.
.
Звенит родник. Ползут туманы
К морской изогнутой косе.
Окружена травой поляны,
Ты отражаешься в росе.
.
Стекают дни в поток великий,
Бег времени упрям и скор.
Сверкают солнечные блики
На ледяных доспехах гор.
.
И с нами говорит ущелье,
И в этой речи ветровой
Клич Амирани жив доселе
И поражает, как живой.
.
Но над землей в июньской рани
Сверкнул литой клинок войны,—
И стали силы Амирани,
Как хлеб насущный, мне нужны;
.
А ты в то утро захотела
Нарвать такой травы с полян,
Чтоб от прикосновенья к телу
Затягивались щели ран.
.
…Поляны в кровяных накрапах.
Огнем окружье спалено.
Я позабыл сирени запах,
Я порохом дышу давно.
.
И кони мрут в горячем мыле,
И раны на камнях свежи,
И мы ущелье превратили
В незыблемые рубежи.
.
И я затем лежу в дозоре,
Рву снов пятиминутных нить.
Чтоб враг не смог родные зори
Перечеркнуть и зачернить;
.
Чтобы разгладить все траншеи
И слышать снова голос твой,
Чтобы цвела ты, хорошея,
Под бесконечной синевой,
.
Чтобы стояли, нерушимы,
Нерасторжимы, в полный рост,
Бессмертной родины вершины
В лучах пятиконечных звезд…
.
Перевод с грузинского А. Межирова.
.
Мустай Карим (Башкирия)
Украине
.
О Украина! Ветви наклоня,
Вся в яблонях, плывет твоя долина.
Сапер отрыл траншею для меня,
Твои цветы засыпав, Украина!
.
Нет, не тиха украинская ночь!
Она дрожит, она к земле припала.
Я так спешил, чтоб яблоням: помочь…
Трясется сад от пушечного шквала.
.
И чудится, что яблоня ко мне
Метнулась от пылающего тына,
К траншее руки протянув в огне,
Как девушка, чье имя Катерина.
.
Не блещут звезды. Воздух режет свист.
Прозрачно небо? Нет, оно незряче!
А на лицо мое скатился лист,
Упал слезою девичьей, горячей.
.
Довольно слез! Меня послал Урал,
Чтоб ты утерла слезы, Катерина.
Я под Уфою землю целовал,
Чтоб ты цвела, как прежде, Украина!
.
Чтоб яблоки склонялись на цветы,
Над нашей перепаханной траншеей,
И только ты срывала, только ты
Срывала их, от счастья хорошея;
.
И помнила о братьях, что помочь
Пришли тебе, и снова, в море хлеба,
Была тиха украинская ночь,
Спокойны звезды и прозрачно небо.
.
1943
Перевод с башкирского М. Максимова.
.
Рухи Алиев (Туркмения)
Гвардейскому знамени
.
Из пламени смелого сердца выткали мы тебя,
Лучами родного солнца вышили мы тебя.
Над зыбью родного моря, над твердью родной земли
Высоко в родимом небе багряный твой свет зажгли.
.
Былинная даль седая и гордая наша новь,
Вы жгучею жаждой мести вошли в нашу плоть и кровь.
Тебя высоко вздымают сильные руки бойцов,
Бесстрашных гвардейцев знамя, гордость стальных полков.
.
В скорбных очах Украины темные слез следы,
Сгорбившиеся могилы, срубленные сады…
Кровь запеклась густая на черных рубцах дорог,
Суровое пепелище, окровавленный поток.
.
По пыльной степной дороге старый кобзарь бредет,
Он песню тебе навстречу — навстречу спасению шлет.
Приди, как заря с востока! Зарницей сверкни вдали,
Чтоб стерлись морщины горя навеки с лица земли.
.
Леса Белоруссии осень окрасила в красный цвет.
Сквозь мглистый туман сочится бледного солнца свет.
Леса затаили злобу, леса накопили гнев,
Врага Беларусь готова испепелить в огне.
.
В руки берут винтовку эстонец, латыш, литвин,
Казак из донской станицы и Терека гордый сын.
Твой шелковый шум им слышен, огонь твой во взорах их;
Они по-гвардейски бьются за счастье полей родных…
.
Взвивайся же выше, знамя! Зарей пламеней, восток!
Несите джигитов, кони! Как пламя сверкай, клинок!
Идите в атаку, танки! Соколы, рвитесь ввысь!
Солнце, целуй наше знамя, в верности нам клянись!
.
1942
Перевод с туркменского В. Пермякова.
.
Хамид Алимджан (Узбекистан)
Россия
.
О Россия! Россия! Могучая родина,
Беспредельно огромная, как небосвод.
Даже солнце, пока полпути им не пройдено,
Тебя сразу лучом своим не обоймет.
.
Поезда в многодневном пути задыхаются,
Пробежав от закатной черты на восход.
Птицы с неба не раз отдыхать опускаются,
Совершая над ширью твоей перелет.
.
Сокрушит твоя сила все злые напасти,
Землю солнце любви твоей светом зальет.
Ты воздвигла твердыню свободы и счастья,
Где семья твоих братьев-народов живет.
.
Честь великая — дней своих встретить начало
В колыбели твоей, под напевы твои.
В каждом доме, где Пушкина имя звучало,
Дышит, свято хранима, и речь Навои.
.
О, какою громадою дум обняла меня
Моя память у дальних твоих берегов!..
И увидел я меч твой карающий в пламени,
Под Москвой опрокинувший орды врагов.
.
И когда в эти лютые зимние стужи
Птицы падают замертво в снег на лету,
Твои дети, могучие, храбрые мужи,
Гонят вражьи полки, как заря — темноту.
.
Под лучами любви твоей солнце светлеет,
Под лучами любви твоей тают снега.
Но пред гневом священным твоим цепенеет
И во прах сокрушается сила врага.
.
О Россия! Россия! Твой сын, а не гость я.
Ты — родная земля моя, отчий мой кров.
Я — твой сын, плоть от плоти твоей, кость от кости,-
И пролить свою кровь за тебя я готов.
.
1943
Перевод с узбекского В. Державина.
.
Джоомарт Боконбаев (Киргизия)
Любимой с фронта
.
Склонилась серебристая ветла,
И веяли счастливые ветра,
Пел сладостно под утро соловей…
Забуду ли, как жизнь была светла?
.
Я с яблони взял яблоко с утра
И дал тебе в знак верности своей…
И верили мы клятвенным словам,
И яблоко мы съели пополам.
.
И пламя поклялись мы уберечь,—
И пламени погаснуть я не дам!
Любимая, что делается там,
Где радостью звенела наша речь!
.
Всегда я шел бы рядышком с тобой
Уверенною, твердою стопой,
Судьбу свою связал бы навсегда
С твоей неомраченною судьбой!
.
Делили бы мы поровну с тобой,
Как яблоки, веселые года.
Завидно стало черным палачам,
Что звезды нам светили по ночам!
.
Разбойники, лишенные души,
Завидовали утренним лучам,
Сияющим от радости очам,
Расправленным, развернутым плечам!
Что утренние розы хороши,
Завидно стало черным палачам!
.
Покинул я родимые места,
Где молодость прекрасна и проста,
Где горы уплывают в облака,
Где просится улыбка на уста…
.
Махнула ты платком издалека,
И маленькой ты стала, как звезда…
Но ты, моя подруга, не тужи.
«Любимый мой сражается»,— скажи,
Без горечи ты думай обо мне,
За жизнь мою, голубка, не дрожи,
Высоко, друг мой, голову держи,—
Гордись, что твой любимый на войне!
.
1941
Перевод с киргизского А. Адалис.
.
Балаш Азероглу (Азербайджан)
Клятва красного солдата
.
В день, когда на просторы
Свободной советской земли
Из германских пределов
Фашистские банды пришли,
И туман заклубился
На наших широких полях,
И схватило морозом
Цветы и бутоны в садах, —
В этот день я в друзья себе
Ненависть грозную взял
И под знаменем красным
Присягу железную дал:
«До тех пор, пока мы
Не раздавим фашистов орду,
Я домой не вернусь,
Я в родную семью но приду.
Я домой возвращусь
В день, когда мы штыком и свинцом
Долг исполним:
Последнего гада убьем.
До тех пор пока он
Не убит моей тяжкой рукой,
Не могу я прийти,
Не могу я вернуться домой!»
…Ночь сменилась восходом.
Тумана развеяна тьма.
Из советских пределов
Ушла снеговая зима.
Наша славная армия
Шагом победным идет,
И фашистские полчища
Тают, как сломанный лед.
Но, отбросив врага
За пределы Отчизны родной,
Я домой не вернулея.
Не мог я вернуться домой.
Я шагаю, шагаю,
Разбитых бандитов гоня:
Европейские узники
Все ожидают меня.
Надо сбить мне затворы
С железных тюремных дверей.
Надо вытереть слезы
Старух и невинных детей.
Я покамест на марше,
Покамест еще я в пути —
Я поклялся, друзья,
Всех фашистов с дороги смести!
Ты не скроешься в норах
От яростной кары, зверье.
Развевается, вьется
Победное знамя мое!
И пока я фашизм
Не прикончу своею рукой, —
Красным флагом клянусь! —
Ни за что не вернусь я домой!
.
Перевод с азербайджанского Я. Смелякова
.
Викторас Валайтас (Литва)
Товарищам
.
Товарищи, коль в вихре боя
Подкосит жизнь мою свинец,
Не омрачайте глаз тоскою
И боль гоните из сердец.
.
Вперед, по вражескому следу,
Вперед идите все быстрей.
Добыв родной стране победу,
Вы отомстите за друзей.
.
Когда опять родные сосны
Над вами звонко зашумят,
Скажите им, что в битве грозной
Погиб я честно, как солдат,
.
За то, чтоб не было на свете
Ни войн, ни крови, ни цепей;
Чтоб приносил весенний ветер
Напевы радости с полей.
.
Пусть, угнетения не зная,
Цветет в труде родимый край.
Пусть пахарь, землю засевая,
Пожнет для счастья урожай.
.
Пускай растут свободно люди,
И любят родину свою,
И защищают правду грудью,
Как защищали мы в бою!
.
1943
Перевод с литовского П. Железнова
Средняя оценка: 2.67273
Проголосовало: 220