Безумие
Безумие
Читая новеллу Николя Иванова «Партер. Седьмой ряд».
Горе, когда разбивается сосуд, не успевший наполниться.
Антуан де Сент-Экзюпери[1]
К написанию этих заметок пришла не сразу.
Новелла известного русского прозаика Николая Иванова «Партер. Седьмой ряд» была опубликована ещё в 2015 году.[2]
Не лишённая меткости и художественной силы, она не прошла незамеченной: её публиковали разные издания, и активно обсуждали критики и литературоведы.[3]
Помнится, прочитала, коротко откликнулась, скопировала и отложила в папку «Важное», ещё не отдавая себе отчёта почему.
Хотя не потому ли, что послышалась особая нота человечности, такая глубокая и несказанная, что в одночасье взяла за сердце и не отпускает до сих пор?
Или потому, что мысль о бренности жизни здесь выражена «наголо»? В новелле мы находим много человеческого несчастья. Это главное? Нет и нет.
Чем живы люди Донбасса? Любовью к родной земле, к родным и близким,- пусть скорбной, тревожной, - но повествование посвящено именно любви, этой неиссякаемой животворной силе, несмотря на горе, принесённое кощунственной войной.
Смерть в новелле побеждена красками трагической, но жизни. Той, которая борется за свою естественность и созидает себя даже из праха. Закапывая бездыханное тельце младенца -«недоколыхани», взрослые не погребали, а укрепляли землей опору, которой всегда была и остаётся память христианского родства.
Наверное, я обратилась к этой новелле ещё и потому, что откуда-то из недр неведомого мира смотрят на нас с невысказанной укоризной глаза младенца Богданчика и десятков тысяч погибших на Донбассе детей, стариков, мужчин и женщин.
И ты понимаешь, что война есть не только потрясение, но и «духовное испытание и духовный суд».[4]
Я нахожу в этом небольшом произведении отголосок собственной души, протестующей против всего происходящего в Марьинке, Горловке, Дебальцево и других городах Донбасса. Оно повествует о безумии, когда на каждом углу днём и ночью человека поджидает смерть.
«Господи! Найдётся ли сила, которая остановит это безумие? Кто защитит хотя бы от надругательства снарядами могильный холмик в седьмом ряду? И почему перестали стрелять по БМП? Страшно, когда на войне не стреляют, потому что у них, у минометчиков, и впрямь есть присказка: «Выстрелил – и забыл»...
* * *
Западная ложь явилась на эту землю в маскировочном костюме, и, нарядившись в киевский зипун, лицемерно прикрывает дето- и братоубийство.
Мы знаем из истории, что влияние Европы вызывает не только светлые явления; славяне перенесли от него и переносят события мрачные, порой жалкие и бесплодные. А те, что связаны с человеконенавистничеством, - особенно страшные.
И сегодня актуальны эти оценки философа и критика Николая Страхова, написанные ещё в начале прошлого века:
«Европа утратила всякія прочныя понятія о нравственности, добрѣ и красотѣ, о задачахъ государства, о значеніи человѣческой личности и устройствѣ ближайшей среды, ее окружающей, объ идеалахъ единичнаго, семейнаго и общественнаго существованія; она утратила всѣ начала, которыми нѣкогда жила, которыя составляли ея силу и славу, блистательно проявились въ ея исторіи. Теперь она находится въ періодѣ блужданія и исканія, въ періодѣ нигилизма,-- и вотъ что намъ выставляютъ за образецъ, вотъ на что указываютъ, какъ на примѣръ, достойный подражанія, какъ-будто безъ этого примѣра мы сами не въ состояніи пожелать даже курицы въ супѣ, какъ-будто наша жизнь лишена всякихъ началъ и даже всякихъ стремленій къ нравственности, добру и красотѣ!».[5]
Получается, что безоговорочное подчинение устремлений киевских майдановцев «европейской мечте» было политической манипуляцией и заблуждением, и заплаченная цена за это невосполнима.
« - Уехали. Не осталось детей у нас на улице». А сколько уже на Донбассе таких улиц и посёлков – без детства, старости, без дома!
Кипятясь, якобы, сочувствием к украинскому народу, ложь недругов устраивает торжища судьбой ни в чём не повинных людей, опошляет и нивелирует величавый смысл понятия Родины.
Это слово близко и имеет значение для танкиста «Русака», даже для его сына Богданчика, покоящегося в могилке под комьями жёлтой глины. Потому что именно в этой земле находится не одно поколение их рода. Именно она кровь от крови, корень от корня их единения.
Не случайно и полотнище знамени борьбы с убийцами красного цвета. Это не нарочито одетое на неё такое символичное одеяние. Созданное любовью к малой Родине, оно присутствует на подиуме жизни ради счастья будущих Богданчиков.
В коротком рассказе писатель энергично и с точностью раскрывает лукавство больного украинского государства, трагедию измученного им Донбасса, создаёт такую психологию событийной картины, какую не в состоянии показать иные авторы – романисты.
Вижу в новелле не только остроту авторского замысла, военно-патриотические мотивы, их ритмичность, но улавливаю и аритмию жизни, печать неизбывной боли за трагизм судьбы региона, всю агонию «ато-вских» дней, теряющих уже не только совесть, но и ощущение пространства и времени.
Автор с особым гражданским чувством, словно, упорядочивает жизнь растерзанного нЕлюдями края, поощряет в человеке человеческое, показывает, что жизнь - только ступени, ведущие к человеку. А Храмом становится душа.
И не воск, который оставит следы на могилке Богданчика, важен: главное для свечи памяти, - сияние света душ, его потерявших.
* * *
Война научила людей экономии всего,- чувств, в том числе.
Она привела к уплотнению эмоций, сделав их похожими на иголки ёжика,- едва дотронься,- и они сворачиваются в клубок,- обозначающий для каждого судьбоносный шанс остаться в живых.
Постоянные обстрелы сделали жизнь людей крайне неустойчивой: кто знает, куда и кому придётся переселяться завтра, – в Россию ли, на подконтрольную Украине территорию, или… на погост?
«Выстрелил и забыл». В смысле - тех, по ком стреляли. Ибо уже некого помнить».
И это не соображения расчувствовавшегося автора. Изображаемая печальная сторона жизни у него далеко не внешняя. Она скрыта в глубоком смысле будущего существования донецкой земли.
Мечущаяся по полю под обстрелами «бээмпешка» волею «Русака»- отца убитого младенца маневрирует открыто и смело, демонстрируя готовность отомстить за смерть Богданчика. Танкист далёк от стенания, тем более, безысходности, он поглощён одной этой мыслью, не думая о том, что подвергает себя опасности за неё же.
Тем не менее, это призыв к жизни, которая имеет смысл только тогда, когда есть ради чего жить.
* * *
Я нисколько не преувеличиваю актуальность этой новеллы. Она поражает своей гуманистической щедростью,- не мелкой и копеечной,- а настоящей, берущей за душу.
Николай Иванов всегда несёт на алтарь Отечества свой талант не напоказ, не ради себя и своего «я», а ради света истины. Ему чужда «срединность»; он не связан никакой формальной догмой. Он верит в жизнь; во всем, за что ни берётся, идёт до конца. Как и подобает воину-афганцу, офицеру.
«Смотри, как сияет в небе крест, взбежавший на цыпочках по куполу кладбищенской часовенки в самую высь. Забудь, что он всего лишь прекрасный ориентир для миномётчиков, что именно от него делают поправки в расчётах для меткой стрельбы».
Искание им света и воздуха жизни, воплощённых в христианской вере, отражено в обращении к Кресту на куполе уцелевшей старой часовенки. И читателю вместе с ним хочется взмолиться:
"Открой мне истину, в которой поместились бы все их маленькие правды, которая укрыла бы их всех одним плащом. Чтобы из враждующих былинок я сотворил дерево, душа его одухотворяла бы всех и одна ветка росла бы благодаря мощи другой, потому что дерево всегда чудо сотрудничества и цветение под солнцем».[6]
Да и всё прекрасное в человеке,- говорил М.Горький,- «от солнечных лучей и от молока Матери».[7]
Именно сцеженное материнское молоко, не выпитое при жизни Богданчиком, его мать Вера выливает под маленькое деревце яблоньки в саду, посаженное в день рождения сына, после чего уходит «строго по левому лучу креста» в направлении к ополченцам… бороться за жизнь.
Эту перемену в её поведении, столь неожиданную и поразительную, иначе, как мужеством, не обозначишь.
Символика этого действа понятна и священна: вырастут другие, они заменят их с мужем, найдут пути и обязательно будут счастливы!
И во имя этого сегодня нельзя утрачивать веру в себя и в свои задачи жизни, нельзя допустить, чтобы мир для них обессмыслился.
* * *
Новелла написана замечательным русским художественным языком, изобилующим сочными интересными определениями, эпитетами, сравнениями. Употребление прилагательных с уменьшительными суффиксами для обозначения и характеристики обстрелов и их носителей рождает вполне уместную иронию.
Всё содержание рассказа видится как одна цельная метафора, до некоторой степени, даже притчевое полотно, ибо междустрочье зашкаливает, смысловая подкладка то и дело выглядывает из-под предложенного верха.
На персонажей автор скуп: Вера, её кума, копачи, погибшие Богданчик и почтальонша. Они не совершают каких-нибудь чрезвычайных подвигов. Это самые обыкновенные люди, живущие в условиях военного ада. «Доселе ты жил так, как ты впредь жить не будешь», — слышится постоянный голос из этой преисподней. Разрушен родной дом. В который раз хозяевам навязывают другой. Но ведь никогда не украсить храм, если что ни год возводить новый фундамент. А посягают именно на него.
Автор силой художественного осмысления реальности даёт нам понимание того, чем эти люди живут, на чём держится их, казалось бы, простая жизнь, какие чувства и мысли составляют её опору и отраду, в чём нужно искать её главное зерно.
И, если соотнести их лишения и поступки с лучами Креста, указывающими направление расположения враждующих сторон, начинаешь понимать, что эти люди живут духом Христовым, они истинные христиане. Это обнаруживается и в том, как кума Веры в отсутствие священника молитвенными словами подготовила к погребению тельце убитого младенца.
«Местный батюшка, обгоревший при тушении храма, страдал духовно и телесно в больнице, и она сама перекрестила мальчишечку, что-то прошептав ему в ушко на мотив молитвенного».
Это тот случай, когда человек приведен к молитве самой жизнью, когда в спор с нею вмешивается смерть.
«Ибо для каждого, в том числе для неверующего, может настать время величайшей беды, когда его захваченное врасплох и потрясенное сердце вдруг начнет молиться из своей последней глубины – в такой скорбной беспомощности, такими вздохами отчаяния, такими вдохновенными призывами, о коих он дотоле и не помышлял. Тогда он почувствует как бы землетрясение во всем своем естестве, и неведомое пламя охватит его душу». [8]
Писатель даёт нам почувствовать в действиях и мыслях замученных войной людей бренность бытия, ощутить его зыбкость; когда перед глазами вдруг рушится и исчезает привычный быт, семья, дом, которые, независимо от тебя, могут точно также обратиться в место на погосте, в руины, в пустоту и неизвестность.
В новелле есть ещё и «персонажи» необычного свойства.
Почти «живыми» и действующими представлены орудия войны: «мина - простуха-дурёха - «крылатка - глупое чудушко», «дробненькая пулемётная очередь- шпана из подворотни», «всегда охочие до драки танки», «стреляющий оркестр».
«Гудело, свистело, ухало, чвакало, скрежетало - какая же гармония, уважительное равноправие царят в стреляющем оркестре. Всё – ради слушателей!»
Это он, оркестр смерти, ежедневно пополняет ряды холмов на кладбище. Под обстрелами и осколками из-за своей естественной незащищённости первыми погибают дети, старики, женщины; они вне очереди попадают в зловещий партер.
Канонаде вторит раздающаяся с мобильного телефона кого-то из копачей «музыка итальянского католического священника! Да ещё на православном кладбище», звучащая «целую четырёхминутную вечность!».
«И торопитесь, отрывок весенней музыки звучит у композитора всего-то четыре минутки. В пересчёте на оркестрантов, это где-то два десятка неспешных снарядов, тысячи полторы пуль, раз пятьдесят «уухнуть» и столько же «проюююююююзить» до звона в ушах. Антракт, конечно, придёт, он неизбежен, сам Вивальди в сонете перед началом майской игры записал: «...быстро иссякает вихрь могучий. Спит пастушок...».
К сожалению, «антракты» сегодня становятся всё короче. И никакие Минские соглашения, оказывается, не указ затеявшим эту гражданскую бойню. Оружие, которого на Донбассе всё ещё много, не перестаёт убивать и стрелять.
* * *
Изображённый в новелле обстрел происходит на фоне то и дело пробивающейся сквозь гул канонады жалобной «ноты от чёрной сгорбленной тени в седьмом ряду партера: «Баю - баюшки- баю-…».
Этим чувствам, волнениям и действиям матери автором отведено едва ли не самое главное место.
В её сгорбленной фигуре ничего нет героического, кроме изнеможения от материнской скорби. Этой женщине не о чем говорить вслух, и она, всхлипывая, ограничивается лишь «рыданием» колыбельной, чем по справедливости и художественной правде приковывает к себе внимание и сочувствие читателя.
Стонет сердце матери, и сыночка ей уже никто не вернёт. Какой кощунственный адрес припасла для него эта братоубийственная война – погост-партер, седьмой ряд, и место у копачей уже обозначено. На все ряды они есть. Их здесь много, включая галёрку, – работяг и шахтёров - «медведок», «защитничков Новороссии! А при первых же выстрелах вжались в землю так, что сами превратились в кладбищенскую пыль». Те, кто надеялся, что их война не коснётся, прогадали, и многие уже покоятся рядом с погибшими.
На кладбище каждый холмик впечатляет одинаково, и каждый раз одинаково вибрируют струны душ пришедших поклониться; и их протянутые к небу руки торопятся передать эти внутренние печальные и негодующие ноты.
Ведь убийцы смогли даже символ христиан использовать в своих целях. И как просто: «Вот тут и крест-ориентир в благую помощь, чтобы могли дотянуться танкисты, пулемётчики, артиллеристы, миномётчики своим искусством до каждого зрителя, начиная с первого ряда на кладбище и заканчивая галёркой на шахте».
Кому нужна эта война, эти смерти?! Ведь если «всякая война есть потрясение, испытание и суд для жизни народа, то не всякая война есть правая для того народа, который в ней участвует. Воюя, народ может быть прав и не прав; и война его будет иметь духовное оправдание лишь в том случае, если он прав, воюя».[9]
* * *
Пройдёт какое-то время, и политая материнским молоком яблоня обязательно зацветёт. И на ней запоёт соловей. Тем более что «соловьи поют и на кладбищах, если заставить замолчать канонаду...».
Литература
1. Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель - Электронный ресурс. - Режим доступа: http://lib.ru/EKZUPERY/citadel.txt – Дата обращения: 25.02.2017.
2. Иванов Н.Ф. Партер. Седьмой ряд - Электронный ресурс.- Режим доступа: http://www.rospisatel.ru/ivanov_n-novella.htm - Дата обращения: 24.02.2017.
3. Чудинова Г. Особое время Донбасса Электронный ресурс - Режим доступа; http://www.rospisatel.ru/chudiniva-don.htm - Дата обращения: 26.02.2017; Терёхина Н. Узнаем ли мы его? – Электронный ресурс – Режим доступа: http://www.rospisatel.ru/terehina-ivanov3.htm - Дата обращения: 26.92.2017.
4. Ильин И.А. Духовный смысл войны – Электронный ресурс.- Режим доступа: http://www.odinblago.ru/duh_smisl_voyni–Дата обращения:26.02.2017.
5. Страхов Н.Н. Последние произведения Тургенева (1871).Электронный ресурс.- Режим доступа: http://az.lib.ru/s/strahow_n_n/text_0570oldorfo.shtml Дата обращения:26.02.2017.
6. Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель – Там же.
7. Горький М. Цитаты из книги «Мать» - Электронный ресурс.- Режим доступа: https://www.livelib.ru/book/1000563191/quotes-mat-maksim-gorkij - Дата обращения: 25.02.2017.
8. Ильин И.А. Поющее сердце. Книга тихих созерцаний - Электронный ресурс.- Режим доступа: https://azbyka.ru/poyushhee-serdce-kniga-tixix-sozercanij#17_o_molitve - Дата обращения: 26.02.2017.
9. Ильин И.А. Духовный смысл войны. Там же.
