Беспримерный рейд коммуниста Киселёва

История всей Второй мировой войны не знает ничего подобного. Осенью 1942 года русский солдат Николай Киселев взялся вывести более 200 беженцев из еврейского гетто – женщин, стариков, детей из глубокого немецкого тыла на Советскую территорию. Более 1.000 км прошел он вместе с ними по территории, оккупированной врагом.  

Еврейское местечко Долгиново

Перед войной в белорусском местечке Долгиново жили около 5.000 человек. Подавляющее большинство из них (более 3.000) составляли евреи. Это были мастеровые - сапожники, портные, пекари, краснодеревщики, часовщики. Тихая мирная жизнь городка окончилась 22 июня. Женщины и дети собирались на улицах и совещались, что делать? Оставаться или уходить? Но уйти не успел никто. Уже 28 июня пал Минск. В Долгиново пришли оккупанты.
Они не стали сразу расстреливать всех. В первый день повесили троих, организовали гетто. Периодически устраивали в нем облавы, отбирали 5-10 человек и расстреливали прямо на улице.
Весной 1942 года в Долгинове начали проводить «акции». Ходили по домам и выгоняли людей. Евреи прятались по подвалам. Если немцы находили такой схрон, заполненный женщинами и детьми, они забрасывали его гранатами. Собранных выводили за город и расстреливали. Во время одной из «акций» около 1200 человек загнали в сарай и сожгли заживо. 
5 июня была проведена последняя, третья «акция», после которой прежнее Долгиново как еврейское местечко перестало существовать.

Беженцы из гетто

Еще в начале весны после первых «акций» из долгинского гетто начали убегать люди. Некоторым повезло укрыться в местных деревнях, но таких были сущие единицы. Укрывательство евреев сурово каралось оккупантами: вместе с евреями расстреливали и укрывавшую их семью, могли сжечь и всю деревню. Мало кто хотел так рисковать. 
Большинство беглецов уходили в лес. Группами и поодиночке бродили они по лесам, заходили в деревни и просили еды. Иногда им давали, но чаще гнали прочь - всюду висели приказы, грозившие расстрелом за помощь евреям. Измученные голодом люди представлялись партизанами, воровали, а если у кого было оружие – отнимали еду. Уже и настоящих партизан жители деревень начали встречать озлобленно: «Недавно приходили тут ваши, все забрали, мародеры». 
Это не могло не встревожить командиров партизанских отрядов. Если крестьяне перестанут их поддерживать – снабжать продовольствием, предупреждать об опасностях, только начавшее разгораться народное движение будет задушено в самом зародыше.
Некоторые евреи старались прибиться к партизанам. Но партизаны не могли принять всех. Не хватало продовольствия для бойцов, а надо было кормить стариков, женщин, детей. А если отряд обнаружат? А если придется принять бой и прорываться? Что в этом случае делать с беженцами? Бросить, обречь на верную смерть?
В конце августа 1942 года в штабе партизанской бригады «Народные мстители» Василия Воронянского искали выход из сложившейся ситуации и прозвучало предложение собрать прятавшихся в лесах евреев и всех не способных носить оружие (женщин, стариков, детей) вывести на Большую Землю через Суражские ворота.

Безнадежная затея

В феврале 1942 года на стыке немецких армий «Север» и «Центр» образовался разрыв в линии фронта шириной около 40 км. Советское командование быстро осознало важность этого «подарка судьбы» и через т.н. «Суражские ворота» к белорусским партизанам пошли оружие, боеприпасы, медикаменты, специалисты-подрывники и профессиональные диверсанты. В обратную сторону шли раненые, мирные жители, добровольцы для вступления в Красную Армию, продовольствие и ценности в фонд обороны.  «Ворота» держали части Красной Армии и партизаны. 
Через эти «ворота» и предполагалось вывести около 300 евреев. Почему же партизаны не воспользовались этой возможностью сразу? Дело в том, что до спасительных Суражских ворот было более 800 км. 
800 км – это по прямой, но понятно, что путь прямым не будет, значит смело можно накидывать еще 200-300км, а то и более. Пройти более 1.000 км по территории, занятой врагом. По лесам ходят карательные отряды в поисках партизан, в каждой деревне – тыловые части, жандармерия, полицаи. Если группу обнаружат – всех расстреляют тут же, ведь это же евреи! Женщины, старики, дети не смогут ни отбиться, ни убежать. А где брать продукты? А как идти по чужой территории без проводников?
Первый командир партизанского отряда, которому Воронянский предложил возглавить группу, отказался. Второй – тоже. Командир бригады не мог им приказать, мог только попросить, ведь дело партизан – сражаться с врагом, а не спасать евреев. Николай Киселев был третьим. Он согласился. 

Коммунист Николай Киселев

Что такое в сегодняшнем понимании коммунист? Уверенный в себе политик со значком депутата Государственной Думы на лацкане пиджака? Карьерист, для которого членство в партии не более чем лифт? Мы уже забыли, что когда-то слова, «у коммунистов только одна привилегия: первыми подниматься в атаку» были не просто лозунгом, что когда-то за найденный в кармане партбилет расстреливали. Так вот, Николай Киселев был коммунистом. 
Он родился в 1913 году в Башкирии в с. Богородское. Молодой парнишка искренне верил в дело революции, вступил в комсомол, окончил рабфак, поступил в Ленинградский институт внешней торговли, окончил его весной 1941 года и вступил в ряды ВКП(б). 
В августе 1941 года на фронт отправилась Бауманская дивизия ополчения. В списке личного состава значился политрук Киселев, против его фамилии стояла отметка «доброволец». Дивизия была разгромлена в начале октябре 1941 года под Вязьмой. Киселев пытался выйти к своим, но попал в плен. В середине октября под Минском из эшелона, следующего в Германию, выломав доску в вагоне, бежали несколько пленных. Среди бежавших был и Киселев.
К началу ноября он добрался до д. Илья. Киселев решил осесть в местечке и вместо того чтобы затаиться начал создавать подполье. Организованная им группа распространяла листовки со сводками информбюро, срывала планы заготовок продовольствия для немецкой армии и мобилизацию молодежи в Германию. Подпольщики наладили связь с партизанами, передавали им сведения о численности немецких гарнизонов, их расположении и вооружении, а также о готовящихся против партизан карательных операциях. 
Все это не могло не остаться незамеченным. В марте 1942 года ночью в окно Киселева постучал внедренный им в полицию человек: «Немедленно уходи в лес, пришел приказ о твоем аресте». Николай ушел и увел с собой всех, кому грозила опасность. Бежавшие из Ильи подпольщики стали ядром нового партизанского отряда, а Киселев его командиром. 
Такой человек на просьбу командира бригады не мог сказать «нет», хотя затея и казалась абсолютно безумной. Это был настоящий коммунист.

Марш за линию фронта

Всего в группе было 270 человек. Это были евреи не только из Долгиново, но и из многих других сел и местечек, даже из Минска. Среди них женщины, 70-летние старики, 35 детей в возрасте от 2-х до 14 лет. В помощь Киселеву были приданы 7 бойцов.  Выход был назначен на вечер 26 августа.
Ранним утром 26 августа каратели окружили партизанский лес и начали прочесывать его. Киселев, как будто предчувствуя беду, накануне всех проинструктировал: если что случится – всем разбегаться в разные стороны и через трое суток вернуться в это же место. Киселев и партизаны приняли бой, отвлекая внимание на себя, чтобы дать время спастись всем остальным. 
На четвертый день Киселев вернулся на место боя и сосчитал всех собравшихся  – 220 человек. 30 августа начался беспримерный переход группы Николая Киселева.
Шли только ночью. Шли петляя, обходя крупные населенные пункты. Детей несли в мешках. За ночь проходили 30-40 км. Днем все 220 человек ложились на землю и лежали неподвижно. Пили болотную воду, ели траву, ягоды, грибы. Не все могли вынести тяжелый путь. Отставали больные и раненые. Киселев ни разу не давал приказа кого-то бросить, каждый сам принимал решение за себя и за своих родственников. Киселев понимал, что всех спасти невозможно, но пытался сделать все, что только было в его силах.

Берта Кремер

Маленькой Берте было 2 года. Она часто плакала. Родители как могли старались успокоить малышку, но это не всегда удавалось. Все понимали, что плач ребенка в лесу может всех погубить. Родители тоже это понимали. Однажды, когда группе предстояло перейти очень опасный участок, они пошли топить Берту. Отец и мать стояли на берегу речки и никто не мог этого сделать. 
Подошел Киселев. Он взял девочку на руки и начал шептать ей какие-то слова. Берта, успокоилась и, вытирая слезы, прошептала: «Я хочу жить».  Киселев не знал идиш, но разве это можно было не понять? Он нес ее на руках, десятки километров. Каждый раз, когда предстоял опасный переход, он брал девочку на руки, и постоянно плакавшая маленькая Берта успокаивалась и молчала.
(Берта Кремер осталась жива. В 2008 году у нее было 2 дочери и 5 внуков.)

Трагедия у Суражских ворот

25 сентября группа вышла с Суражским воротам. Их встретили представители НКВД, проверявшие всех выходивших с оккупированной территории. Им Киселев и сдал имеющиеся у него документы от командира партизанской бригады. Люди плакали от счастья, уверенные, что все уже позади. Их разместили в деревне, было тесно, но была крыша над головой и можно было ничего не бояться.
В 5 утра всех подняла пальба. Это гитлеровцы начали операцию по ликвидации Суражских ворот. Люди выскакивали из изб и в панике метались, не зная, в какую сторону бежать. «На гору! Всем бежать на гору и вниз!», - кричал Киселев. Подняться на гору и перевалить ее – в этом спасение. Он бегал, хватал людей за руки и направлял их в сторону горы. Одна женщина с ребенком на руках упала, Киселев поднял ее, подхватил ребенка и вынес на своих руках. 
(Мальчик остался в живых, в 2008 году у Ехезкиля Гольца было 3 детей, 7 внуков.)
Он собрал всех, кого только мог найти. Киселев понял, что Суражские ворота захлопнулись. Но по какую сторону ворот они оказались? На советской они территории или немецкой? Пока это не выяснится, предстоит, как и прежде, идти ночами, прячась от всех, скрывая каждый свой шаг.

Конец пути

В конце октября в районе г. Торопца в расположение частей Красной Армии,  вышла группа около 200 человек. Женщины, дети, старики. Грязные, изможденные, в лохмотьях, ноги многих были обмотаны тряпками вместо обуви.  Увидев солдат Красной Армии, они падали на землю и плакали. Старшим в группе был политрук, партизан, коммунист Николай Киселев.
Вышедших разместили, накормили. И вдруг прибежала женщина с криком «Киселева арестовали!» Все прибывавшие с оккупированной территории проходили проверку. У Киселева не было никаких документов, все были им сданы сотрудникам НКВД при переходе Суражских ворот. Киселева обвинили в дезертирстве. 
200 человек сорвались и побежали к избе, где располагался Особый отдел. Они окружили ее и стали требовать отпустить задержанного. Они добились встречи с представителем НКВД и убедили его, что задержанный Киселев не дезертир. Николая освободили. Он спас им жизнь, они спасли ему свободу. 
В январе 1943 года приказом Белорусского штаба партизанского движения за вывод из немецкого тыла 218  человек Н. Киселев и еще 7 партизан были награждены денежной премией от 400 до 800 рублей. 
Николай Киселев остался жив. После войны работал в Министерстве внешней торговли. За организацию подполья в д. Илье получил Орден Отечественной войны Iст. Умер в 1976 году в Москве.

Праведник мира

Один из спасенных им говорил: «Вот скажите, зачем ему было таскаться с евреями? Каждую ночь идти пешком 30-40км, а днем нас охранять? Если бы нас поймали, его расстреляли бы вместе с нами. Вот зачем ему это горе? Вот что я вам скажу: это был не человек, это был ангел. Если бы не он – никто бы из нас не остался в живых». 
Каждый год 5 июня, в день ликвидации Долгинского гетто в Тель-Авиве собираются оставшиеся в живых евреи из отряда Николая Киселева. Они приходят с детьми, внуками и правнуками. Всех уже больше 2.000 человек. В этот день они вспоминают русского солдата, которому все они обязаны жизнью. Все - даже те,  кто никогда его не видел, ведь если бы не Киселев  – никто бы из них никогда даже не родился. 
В 2005 году Николаю Киселеву израильским институтом Яд ва-Шем было присвоено звание Праведника мира.