Перечитывая страницы судьбы по книге Янки Брыля

О начальнике штаба отряда Иване Солошенко мне ничего не было известно, кроме документов, на которых стояла его размашистая подпись, но неожиданно получилось современное продолжение. Вот уж точно: кто ищет, тот обязательно найдёт или его найдут, есть в этом взаимном притяжении какая-то мистика. 
Старые фотографии и архивные документы сами по себе – застывший отпечаток времени, к сожалению, не всегда по ним можно выстроить мостик в наше время, проследить, как сложились судьбы героев в мирное время.
На одном из сайтов прочитала: «Ольга Передрий (Солошенко): Иван Андреевич Солошенко – это родной брат моего деда Михаила Андреевич Солошенко». Без особой надежды написала письмо Ольге. Ответ пришёл быстро.
Да, действительно, это тот самый Иван Андреевич Солошенко. Родился в 1916 году в станице Воровсколесской Курсавского (сегодня Андроповского района) Ставропольского края в казачьей семье. До службы в Красной армии учился в городе Минеральные воды на помощника машиниста. 
Послала отрывки из будущей книги «Командир», началась переписка с Ольгой, она живёт в станице Воровсколесская, работает библиотекарем.
Мне захотелось показать фрагменты нашей переписки, как иногда настойчивость вознаграждается результатами поиска.

«Я очень рада знакомству с Вами, Вашим творчеством. Тема Великой Отечественной войны очень близка мне. Мой отец Солошенко Андрей Михайлович – инвалид войны. Работая в школьной библиотеке, я 12 лет руковожу школьными музеем “Наследие”, занимаюсь поисковой работой. Благодаря стараниям активистов музея создана Книга Памяти станицы Воровсколесской. К 70-летию Победы издан по материалам музея сборник “Негасимый свет памяти”. Белоруссия для меня удивительное государство. Многие из моих земляков перед началом войны служили в Бресте, Гродно, Ломже, Белостоке, Барановичах. Там же и погибли. Кроме Ивана Андреевича Солошенко, партизанил в Пинском партизанском отряде №200 наш земляк Мельников Иван Иванович.
Иван Андреевич был призван на действительную службу, попал в западный военный округ. Насколько я помню, в Белоруссию, где и встретил Великую Отечественную войну. О командире Д.А. Денисенко я слышала от Ивана Андреевича. У него была книга Янки Брыль, сборник “В глухую полночь”, в которой в одном из рассказов о партизанах, упоминалось и Иване Андреевиче» – написала мне внучатая племянница бывшего начальника партизанского штаба.

До сего дня на сайте «Народная память» по поисковику о Солошенко И.А. можно найти данные Центрального архива министерства обороны России (ЦАМО): «Последнее место службы ЗапФ 94 кп 6 кд 6 кк. Дата выбытия между 22.06.1941 и 16.06.1943 Причина выбытия – пропал без вести»
Там же есть информация о юбилейном награждении Орденом Отечественной войны II степени в 1985 году Солошенко Ивана Андреевича. Место рождения – Ставропольский край, Андроповский р-н, ст. Воровсколесская.
Для справки. 17–28.09.1939 г. 6-я кавалерийская дивизия участвовала в Польском походе в составе Конно-механизированной группы и 4-й армии (6-й кавкорпус) Белорусского фронта. 15–16.06.1940 г. соединение в составе 6-го кавалерийского корпуса 11-й армии введено в Литву. По окончании операции по занятию территории этой республики дивизия была возвращена в Западный ОВО. На 22.06.1941 г. дивизия входила в состав 6-го казачьего кавалерийского корпуса (6 и 36кд) (генерал-майор Никитин И.С.) 10-й армии Западного ОВО и дислоцировалась в Ломже. В июне-начале июля 1941 г. в ходе Приграничного сражения в Белоруссии дивизия была уничтожена в Белостокском котле. Официально соединение расформировано 19.09.1941.

Белорусский историк Алексей ЛИТВИН отмечает следующее: «К сожалению, в изучении и освещении боевой деятельности советской кавалерии на территории Белоруссии ещё имеется много белых пятен. Это касается как судьбы 6-го кавалерийского корпуса, так и судьбы шести кавалерийских соединений, прибывших на территорию Белоруссии в первые месяцы войны.
6-й кавалерийский корпус входил в состав 10-й армии генерал-майора К.Д. Голубева, дислоцировавшейся в так называемом «Белостокском выступе» и являвшейся самой мощной на западных рубежах Белоруссии. Корпус состоял из управления корпуса и двух кавалерийских дивизий бывшей легендарной 1-й Конной армии, хранивших богатые боевые традиции гражданской войны: 6-й Чонгарской Кубано-Терской (командир – генерал-майор М.П. Константинов, штаб и части дивизии размещались в районе Ломжи) и 36-й (командир – генерал-майор Е.С. Зыбин, штаб и части – в районе Волковыска). 6-я кд находилась в первом эшелоне, а 36-я кд – во втором эшелоне оперативного прикрытия».
В живых в той страшной мясорубке остались редкие счастливчики, в их числе Дмитрий Денисенко, Иван Солошенко.

«Ольга, мне бы хотелось более полно написать о начальнике штаба И.А. Солошенко. Сохранилась ли его личная переписка с партизанами из Беларуси, добавлю в книгу. Что именно вы можете рассказать о командире, пришлю вам его воспоминания, семья их сохранила, набрала текст для книги»

Обмен письмами нас взаимно обогатил ценной информацией, мне осталось её только обработать.

«С трепетом прочла страницы Вашей рукописи. Но, к сожалению, помочь Вам не могу. У Ивана Андреевича не было дневников или записей. Возможно, они и были раньше, но когда он вернулся в станицу, то ничего не записывал. Видимо, сказалось пребывание в тюрьме. О своём товарище, командире Денисенко, он говорил, что это был настоящий мужик, честный и надёжный, с которым они вместе многое пережили. Более конкретного ничего сказать не могу, да и теперь уже, наверное, никто из близких не сможет. В сборнике Янки Брыль действительно фамилии Солошенко ни в одном из рассказов не упоминалось, а говорилось: “О краснощёком начальнике штаба Иване”. Иван Андреевич в книге подчеркнул эти строки и говорил, что это написано о нём. Завтра пойду на работу и отсканирую для Вас эту страничку. Так как книга у меня находится в музее».

Так как для книги я собираю воспоминания о командире партизанского отряда Митьке, Дмитрии Денисенко, все, что попадаются мне в литературных источниках, в воспоминаниях и мемуарах товарищей, официальных документах, в газетах военного времени, решила приобщить и новые сведения.
Книга белорусского писателя Янки Брыля «В глухую полночь» вышла в 1969 году в серии «Библиотека юного патриота», в неё вошла документальная повесть «Нёманские казаки» (Москва. Воениздат. Перевод с белорусского. 1969 г. 184 с. 100 000 экз.)
Словами своего героя бывший партизан обращается к нам: «Мне вообще нужно очень много и очень хорошо рассказать о самоотверженных работниках нашего великого дела. Чтобы не ушла в небытие, не развеялась, пошумев местной легендой, чтобы не стёрлась в памяти поколений, как и здесь, над нашим Неманом, пламенела красной лентой на овчинной кубанке, гремела местью и молодым победным смехом белорусская партизанская слава. Ненужно только громких слов, не надо обижать ими не показную, народную скромность...»

По интернету получила от Ольги скан книги 1969 года издания, где рукой Ивана Андреевича сделаны пометки.
Меня смутило название книги «В глухую полночь», перечитала одноименный рассказ и ничего не нашла про Ивана Андреевича, но по контексту поняла – речь идёт о документальной повести Янки Брыля «Нёманскія казакі» (1947 г.) на белмове, читала эту повесть на белорусском языке. Написала Ольге, что у нас в библиотеках уже нет такого старого издания на русском языке, у вас раритет. Ещё подумала вот о чём. Обычно писатель Янка Брыль в документальных работах точно указывал фамилии своих не вымышленных героев, а здесь только имя и отчество, но мои сомнения скоро найдут свои подтверждения.

«Об Иване Андреевиче могу сообщить следующее, возможно, Вам пригодится. Как уехал из станицы Воровсколесской в 1937 году в Минводы, так и не возвращался, неся службу в Белоруссии. Надо сказать, что Иван Андреевич, по тому времени был образованным человеком. Получив вначале церковно-приходское, а потом и четвероклассное образование, он имел великолепный почерк. Пребывание на работе в депо Минеральных Вод, позволило ему не только освоить профессию помощника машиниста, но и подковало политически, научило вести диалог, уметь отстаивать своё мнение, приспосабливаться к обстоятельствам и во всём проявлять трезвый ум. Помогала ему в жизни и природная интуиция. Одним словом, Иван легко сходился с людьми, пользовался уважением среди товарищей. Служить он попал в Белоруссию, 94 кп 6 кд 6 кк. Вначале был рядовым, потом писарем при штабе, а затем младшим офицером стал. Там же он и женился в первый раз. Знаю только, что жена его была полька и звали её Марыся. Поженились они как раз в канун Великой Отечественной войны. А где-то недели через три, проснулись молодожёны от бомбёжки. И как выскочил из казенной квартиры Иван утром 22 июня 1941 года, так и не видел он больше своей красавицы Марыси. Его сильно контузило, а когда он оклемался, то узнал, что в их дом попала бомба и жена его погибла в первый день войны. <…> Долгое время Иван Андреевич вместе с такими же, как и он бойцами скрывался в белорусских лесах и топях, пытаясь вредить врагу, пока не сформировалось партизанское соединение. С мая 1942 года Иван Андреевич Солошенко нёс службу в Первой Белорусской отдельной казачьей дивизии в должности начальника штаба партизанского отряда. Там же в белорусских лесах познакомился Иван со своей второй женой – семнадцатилетней Марианкой, которая вместе с матерью скрывалась у партизан от гетто. Она была по национальности еврейкой. В партизанском отряде Иван Солошенко вступил в партию, после войны его оставили на партийной работе в Барановичах».

Начальник штаба Иван Солошенко. На фотографии подписано: 1944 г.

«В августе 1944 года Ивана Андреевича демобилизовали, оставив для партийной работы в г. Барановичи. Вскоре в семье Марианы (которая впоследствии взяла себе русское имя Ольга) и Ивана родился первенец Александр (все родственники его ласково называли Аликом). Позже в семье родился второй сын – Владимир. В это время Иван Андреевич работал помощником Главного представителя Совета министров республики Белоруссия по эвакуации польских граждан. Нужно было следить за тем, чтобы из разрушенной войной страны не вывозились гражданами ценности, не было вредительства и диверсий».

Следует уточнить следующее: задолго до окончания войны советское правительство приступило к решению территориально-этнических вопросов с Польшей, уже осенью 1944 года между Польским комитетом национального освобождения и представителями БССР обсуждался вопрос о репатриации поляков из Белоруссии и Литвы. Началось великое переселение народов. К соглашению пришли в июле 1945 года, когда Москва и Варшава подписали документ, дававший право выхода из советского гражданства лицам польской и еврейской национальности с дальнейшим переселением в Польшу. Такое же право получали лица русской, украинской, белорусской, русинской и литовской национальностей, проживавшие на территории Польши.

Читаем дальше.
«Всё в семье и на работе было хорошо, а 17 сентября 1947 года подъехал к дому “черный воронок” и увёз Ивана в НКВД. Статья 58. Довелось ему испытать и пытки и допросы. “Самым действующим на нервы, – вспоминал Иван Андреевич,– было то, когда тебя сажали в камеру-одиночку – “стакан”», где сверху на голову методично капала вода”. Осужден он был на семь лет с конфискацией имущества. Освободился в 1954 году. Семья переехала к тому времени в столицу Латвии – Ригу. Марианне (Ольге) пришлось с детьми несладко. Ей самой пришлось обустраиваться и приспосабливаться на новом месте, искать работу, жить без поддержки мужа. После освобождения из заключения Иван Андреевич вернулся к семье. Трудоустроиться ему было очень трудно…»

В источнике данных «Жертвы политического террора в СССР»; Белорусский «Мемориал» есть ссылка на архивное дело: «УКГБ по Брестской обл. – 7185-С. Место проживания: Брестская обл., Барановичи, ул. Светиловская, 32. Партийность: член/канд. в члены ВКП(б) с 1943. Дата ареста: 16 сентября 1947 г. Обвинение: 24, 63, п. 1, 207б – пособничество а/с орг. «Ягуда» (сионистская организация – прим. Авт.), взяточничество. Осуждение: 20 ноября 1948 г. Осудивший орган: ОСО. Приговор: 7 лет ИТЛ, отбыв.: Кировская обл., ИТЛ МВД, полк 231/3, освоб. 1954. Дата реабилитации: 8 января 1960 г. Реабилитирующий орган: Судебная коллегия Верховного суда БССР».
Приведу выдержку из Уголовного кодекса БССС от 1934 года «Обвинение: 24. Участниками преступления, кроме исполнителей, могут быть: а) подстрекатели, то есть лица, склоняющие других к преступлению; б) пособники, то есть лица, содействующие выполнению преступления советами, устранением препятствий, предоставлением орудий или средств, сокрытием преступника или следов преступления.
II. КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ 63 п.1. Измена родине, то есть действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу, карается – высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах – лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества. [20 июня 1934 г. (СЗ № 29, п. 141).]
Думаю, распутаю и этот узелок биографии начштаба, в архиве УКГБ по Брестской области хранится дело «7185-С» 1947 года. Сегодня со многих прошлых тайн снят гриф «Секретно», возможно одна фраза в деле расставит все акценты по своим местам, тем более реабилитация состоялась еще в 1960 году.
На своей родине в станице Воровсколесской участник Великой Отечественной войны Иван Андреевич Солошенко занесён в книгу Славы.

Теперь стало понятно, почему Янка Брыль в своём очерке не называет фамилии начальника штаба – к тому времени Иван Андреевич уже был арестован.
«Да, не было человека, товарища, – думает Денисенко, – который бы меня придерживал. Начштаба – румяный, культурный Иван Андреевич – думает. Это неплохо. Просто обругает или силой не пустит туда, куда не след. Да, вот не было его там поблизости»
Тот бой в районе деревень Тудорово и Стрельники был 31 мая 1944 года, кроме ранения в руку, командир получил тяжёлое ранение в пах, «от бездеятельности, тоски и зависти к здоровым товарищам командир стал нетерпеливым, придирчивым». И тут же Янка Брыль отмечает, под подушками у партизан – книжки. Адъютант командира Роман Эверт докладывает: «– Ага, у комиссара есть. И здесь, у Ивана Андреевича тоже. Вон, она какая толстая, “Война и мир”. Хорошая, видать.»
Надо же, какое это было прочтение и перечитывание Льва Толстого! Партизаны в минуты отдыха читали не только газеты и боевые листовки, но и погружались в художественный мир многотомного труда классика.
Из семейного лагеря на территорию боевого отряда пытается прорваться жена командира Митьки – Женя Будоль. «Такой уж заведён порядок: ни одна душа из “семейного лагеря” не имеет права переступить границы “военного”. Только начштаба недавно сам нарушил дисциплину. Он сдался на просьбы Митькиной жены и провел её из “семейного” лагеря в боевой»
На двух страницах писатель сумел в нескольких словах схватить не только внешность начштаба «румяный, культурный», но и характер, в белорусском авторском варианте вышло по-мужски более сильно, как того требовала военная обстановка, чем в переводе «Проста матам пакрые ці сілай не пусціць туды, дзе самому не след». Оказывается, горячего и порывистого по натуре командира не каждый мог сдержать, признаётся Денисенко, сожалеет, что рядом в бою не оказалось его преданного начштаба, был бы рядом, кто знает, может, всё обернулось для командира по-другому.

Сельский библиотекарь из станицы Воровсколесской не только интересуется своим родом, но хранит память о своих предках. Её письма показались мне интересными, Ольга владеет образным языком, из её заметок предстаёт сложная, полная драматических подробностей история семьи её прапрадеда, казака Ивана Ивановича. 
В 1792–1793 годах была начата постройка Воровсколесского редута в верховьях Кумских Барсуков (так издавна называли реку Куршаву). Чтобы усилить Кубанскую линию вооружённым населением и обеспечить защиту свободного пространства между Доном и Кубанью сюда же были переселены 200 семей донских казаков. Станица Воровсколесская находится на границе с Карачаево-Черкесской республикой.

Михаил Шолохов слезами и кровью написал лучший роман-эпопею ХХ века «Тихий Дон», переломный для казаков период, начиная с Первой мировой войны и кончая возвращением его героя в родной дом. Казаки издавна соединяли в себе две ипостаси: труд пахаря и воина.
Каждая национальная литература в переломный момент выдвигает своего литературного летописца, трагические переживания за судьбы родины заставляют писателя делиться своей болью, страданием, особым миропониманием и мировосприятием происходящего, встраивая произведения в контекст мировой литературы. Например, белорусы своё узнавание часто отождествляют с судьбоносными событиями и типажами героев Ивана Мележа «Люди на болоте. Полесская хроника».
Окружающая природа – лес, горы, степи, болота – не только родные, знакомые с детства пейзажи, но и формирование особого духа народа, его менталитета, культурного кода.
Иван Солошенко вырос в предгорьях Кавказа, был воспитан дедами и отцом на местных преданиях старины, нёс в себе казачьи воинские традиции, выжил в июне 1941 года в Белостокском котле, поэтому для него партизанщина в Налибокской пуще – естественное продолжение службы и служения родине.

«Добрый вечер, Ирина Сергеевна! Немного о том насколько можно считать Ивана Андреевича Солошенко потомственным казаком.
Род Солошенко берёт свои корни в Гайворонском уезде Курской губернии. Именно там родился в 1851 году мой прапрадед Солошенко Иван Иванович. Будучи обычным крестьянином, он в возрасте 27 лет в сентябре 1878 года был принят в казачье сословие, зачислен в Новгородский казачий полк и отправлен для несения службы на Кавказ. За супругом отправилась на Кавказ и жена Солошенко (в девичестве Шерабокова) Фёкла Яковлевна. Супруги Солошенко обосновались в станице Воровсколесской, где муж состоял на службе. Сколько у Ивана и Фёклы было всего детей, мне не удалось выяснить. Но, судя по именным спискам казаков ст. Воровсколесской мужского пола, рождённых до 01.01.1915 года, могу точно утверждать, что было два сына: мой прадед Солошенко Андрей Иванович (отец Ивана Андреевича), 1878 года рождения и его брат Солошенко Илья Иванович (1876 года рождения).
Семья Солошенко относилась к казачьему сословию. Мужчины состояли на воинской службе. К 1917 году оба сына и Андрей, и Илья уже отделились от отца, которому к этому времени было уже более 65 лет. Они завели собственное хозяйство, построили дома. У старшего Ильи Ивановича было четыре сына: Никита (1900 года рождения), Иван (1905 года рождения), Алексей (1908 года рождения) и самый младший Пётр (1913 года рождения). Сколько было в семье дочерей, и были ли они, неизвестно. За рождённую девочку семье не был положен земельный надел, как за ребёнка мужского пола, поэтому в архивных документах сведений о детях женского пола не имеется.
Мой прадед (а следовательно, отец Ивана Андреевича) Солошенко Андрей Иванович был среднего или немногим выше среднего роста, довольно крепкий, русоволосый, с серо-голубыми глазами. Служил он во втором Хопёрском полку. Был пластуном, участвовал в Первой мировой войне. Сведений о первой жене Андрея Ивановича не имею. Знаю только, что она родила ему двоих детей: моего деда – Солошенко Михаила Андреевича (1900 года рождения) и дочь Евдокию Андреевну (в замужестве Рящину). Очень рано, когда старшему Мише не было и трёх лет, прабабушка умерла. Овдовев, дед, который к тому времени имел собственный крытый железом дом, хозяйство и двоих малолетних деток, вскоре сосватал себе девицу Татьяну Ефимовну Дементьеву (она и является матерью Ивана Андреевича Солошенко). Вскоре в семье родились совместные дети: сын Александр (о его судьбе ничего неизвестно, очевидно, он умер в детстве), сын Иван и дочери Пелагея, Елена и Мария, которые умерли в голодном 1933 году.
Жил Андрей Иванович довольно зажиточно. Кроме собственного дома, имел неплохой сад, поветку, баз, где была не одна пара быков, лошади, овцы, коровы и другая живность. Трудился прадед сам на износ, обрабатывая земельный надел в поле, и требовал ответственности и трудолюбия от жены и детей. Нравом он отличался довольно жёстким. Прабабушка Таня вспоминала, что как только прадед подъезжал к мосту через речку Дуньку, то кричал: “Танька, отворяй ворота!” Татьяна Ефимовна, бросив всё, спешила к воротам, и если вдруг она на минутку замешкалась, то могла получить за это нагайкой. То ли так жесток был прадед, то ли по какой другой причине, но прабабке частенько доставалось от него, также как и детям, на которых отец часто срывал свою злобу. Возможно, это было результатом постоянного труда, непреходящих забот о хлебе насущном. А может, не мог забыть Андрей Иванович свою первую супругу, слишком рано ушедшую из жизни?..
К 1917 году оба брата и Андрей, и Илья Солошенко довольно крепко стояли на ногах. У Андрея Ивановича были к тому времени лобогрейка, сепаратор. Он построил на своём подворье баню. Старшему сыну Михаилу шёл 17-й год. И тут революция. Сначала это слово ничего не означало в станице. Но потом, с появлением большевиков Немыкина, Мельникова и других, казаки стали понимать, что революция означает конец привычной старой жизни, конец службе царю-батюшке, а значит и Российской империи.
Не могу знать, как восприняла чета Солошенко известие о революции. Несмотря на то, что наша станица во время гражданской войны 21 раз переходила от красных к белым, сведений о том, на чьей стороне был Андрей Иванович, не имею. По всей вероятности, как и большинство станичных казаков, придерживался внешне нейтралитета, а что творилось в душе бывалого казака, никто не знал. Догадывалась лишь супруга Татьяна Ефимовна, как борются в душе мужа две силы, как трудно ему расстаться с прежней привычной жизнью и принять непонятную новую. Однако Андрей Иванович был весьма мудрым человеком, думал прежде всего о спокойствии и благополучии семьи, не ввязывался в политические дискуссии и, наверное, поэтому, выжил в годы гражданской войны. С установлением Советской власти в станице, продолжал вести своё подсобное хозяйство, считался единоличником. Старался управляться с хозяйством силами своей семьи, изредка прибегая к найму работников.
Его брат Илья Иванович тоже был единоличником, имел довольно приличное хозяйство, собственную молотилку, быков, лошадей. Трудился сам, приучал к труду детей, твёрдо веря в то, что только тот, кто трудится, может быть уверен в завтрашнем дне. Но не тут-то было – грянула коллективизация. И Илья Иванович, отказавшись отдать в коммуну своё добро: лошадей, быков, молотилку и прочее, попал в разряд кулаков. В начале 30-х годов был сослан на Урал, в Свердловскую область, на лесоповал, где и умер. 
Увидев, какая судьба постигла семью старшего брата, мой прадед Андрей Иванович смирился с тем, что пришлось отдать в коммуну лобогрейку, быков, лошадей и другую живность. Он как-то даже стал меньше ростом, говорил мало, да и то, только по делу. Да и как было не смириться с новой властью и её порядками? Впереди был голодный 1933 год, когда от голода и тифа в станице вымерло много людей. Не обошла стороной эта беда и моего прадеда, ему не было ещё и 60 лет, когда он ушёл в мир иной. Видно, сильно в душе переживал он печальные события последних лет и угас в одночасье. 
Его Сын Иван Андреевич Солошенко родился 18 июля 1916 года, а умер 1 января 1998 года».

Отец Ивана Солошенко – казак Андрей Иванович Солошенко.

В 60-х годах Иван Солошенко вернулся на малую родину в станицу Воровсколесскую.
«Помню, что дед несколько раз ездил в Белоруссию на встречу с однополчанами-партизанами… на юбилейные мероприятия по случаю освобождения, где он встречался с Денисенко Д.А. Именно оттуда он и привёз книгу Янки Брыль, но я, к сожалению, тогда была ещё ребенком и подробностей не помню. Очень жаль, что знаю так мало», – заканчивает письмо Ольга.

Художник: Алексей Артамонов