Как гардемарины поспособствовали рождению высшего образования в России

300 лет назад, 16 апреля 1722 года Пётр I распорядился открыть в стране школы для обучения мореходному делу. Помимо главной провозглашённой цели они стали фактически первыми инженерно-техническими ВУЗами в Российской империи, пусть и с военно-прикладным уклоном.

Конечно, это не значит, что великий реформатор России озаботился данной проблемой впервые именно в этот день. Думать о ней царь начал, видимо, с середины последнего 10-летия XVI века, когда началось масштабное строительство отечественного военного флота. А ведь любое, даже самое добротно построенное судно без грамотного командования превращается в посудину, способную ходить по морям-океанам лишь до первого серьёзного шторма или мели.
Первыми морскими офицерами в России стали иностранцы, их Пётр навербовал несколько сотен во время своего Великого Посольства в Европу. Но уже тогда реформатор понимал всю временность такого решения. Потому практически одновременно отправил обучаться в европейские мореходные и кораблестроительные учебные заведения ещё и полторы сотни молодых российских дворян. Вплоть до состоявших в придворном чине стольников, приблизительно соответствующему армейскому бригадному генералу. 
Впрочем, и этот шаг по целому ряду причин не мог полностью решить проблему кадрового голода для стремительно растущего российского флота. Одна из причин – многие недоросли-аристократы ещё не в полной мере осознавали, что отныне их карьера будет зависеть от личных профессиональных качеств, а не от древности рода и другой подобной мишуры. 

А потому сюжет пьесы Адуева «Табачный капитан», по которой в 1972 году была снята музыкальная кинокомедия, отнюдь не высосан из пальца автором, история сохранила на этот счёт немало реальных примеров. 
Как известно, один из отрицательных героев пьесы и фильма, боярский сын Антон Свиньин, посланный учиться в Голландию на капитана, вместо учёбы предпочитал волочиться за местными красотками, посылая вместо себя на занятия своего слугу Ивана, который, в конце концов, реально и закончил морскую школу. Узнавший о такой возмутительной замене царь тут же назначил парня капитаном нового фрегата вместо проштрафившегося боярского отпрыска. 
А ведь такой вариант был ещё относительно неплохим! Хуже, когда почти не заинтересованные в хорошей подготовке курсантов из России зарубежные школы, получив за их обучение деньги, просто выдавали тем дипломы без особых угрызений совести за то, что выпускают откровенных неучей. 
Ещё печальнее примеры, когда стажировавшимся в Европе российским дворянам по каким-то причинам переставали пересылать деньги на жизнь. И тем приходилось едва ли не нищенствовать, перебиваясь случайными заработками. Какой уж в таких условиях гранит науки…

Также одной из причин решения Петра начать широкомасштабную подготовку морских офицеров в России называют якобы охлаждение его к иностранцам на русской службе. Дескать, в последние годы петровского царствования их едва ли не выживали в отставку с занимаемых должностей.
На самом деле всерьёз говорить о какой-то нелюбви инициатора грандиозных реформ в стране по европейскому образцу к европейцам у себя на службе – явное преувеличение. В качестве примера можно привести карьеру знаменитого мореплавателя Витуса Беринга – голландца, начавшего служить России ещё в 1703 году и прославившегося своим участием в Великих Северных экспедициях по исследованию северной части побережья Тихого океана.
В 1724 году его действительно отпустили в отставку (сам Беринг надеялся, что угроза уйти с флота заставит начальство ускорить его карьеру) в чине капитана 2-го ранга. Но когда этот голландско-русский офицер вскоре решил всё же вернуться на службу, его тут же приняли обратно и даже повысили до капитана 1-го ранга. 
Думается всё же, что одной из существенных причин решения Петра локализовать подготовку кадров для флота в собственной стране, помимо желания самому контролировать качество этого процесса, явилась ещё и финансовая стороны вопроса.
Всё дело в том, что после начала эпохи Великих географических открытий из Америки в Европу через Испанию хлынул небывало щедрый поток золота. В связи с этим за считанные десятилетия в европейских странах резко возросли не только доходы населения, но и цены практически на всё.
Однако, по мере удаления от первоисточника вышеупомянутой инфляции, влияние этих процессов ослабевало. В России, до XVIII века не имевшей открытых источников добывания драгоценных металлов, и цены, и доходы мало чем отличались от таковых во времена ещё Ивана Грозного. В итоге заработок квалифицированного рабочего в Париже составлял в среднем около 30 ливров в месяц, а сравнимого по квалификации рабочего в России полтора-два рубля (то есть, 6-8 ливров по тогдашнему курсу).
Последнее не означает, конечно, что россияне жили втрое-вчетверо беднее тех же французов (курица в России стоила всего копейку, овца – 12-18 копеек). Так что по паритету покупательной способности ещё не известно, граждане какой страны были зажиточнее.
Вся беда была в том, что иностранцы на русской службе в большинстве случаев нанимались на несколько лет, после этого планируя вернуться домой. А потому и рассчитывали на европейские, а не российские зарплаты, чтобы накопить достаточную по меркам их постоянного места жительства сумму. 
В итоге правительству приходилось устанавливать оклады таким иностранцам в несколько раз большие, чем соотечественникам. Что, во-первых, просто выглядело несправедливым, а, во-вторых, ложилось всё более тяжким бременем на государственную казну. 

Особенно это стало актуальным после начала спуска на воду ежегодно по несколько штук, а затем и нескольких десятков боевых кораблей. Так что, к концу Северной войны только российский Балтийский флот по многим показателям (числу тех же линейных кораблей, например) превысил характеристики флота бывшей «королевы Балтики», Швеции. А всего линкоров при Петре было построено больше сотни, и на каждый требовалось минимум с десяток грамотных офицеров – капитан, его помощники, штурманы, артиллеристы…
Похоже, что именно этот последний фактор и стал решающим для петровского указа об организации широкой сети мореходных школ в России. Были соответствующие учебные заведения в стране и до 1722 года. «Навигацкая школа» (известная по сериалу «Гардемарины, вперёд!»), например, была открыта в Москве ещё в январе 1701 года. 
Возглавлял её видный петровский соратник, шотландец Яков Брюс, навигацким отделением руководил его земляк, профессор Абердинского университета Генри Фарварсон, отделением математическим – видный (и практически, первый) российский математик Леонтий Магницкий.

Принимались туда подростки и юноши от 11 до 23 лет, обучаясь в общей сложности от 10 до 15 лет, в зависимости от успехов и выбранного направления. Фактически это было не только узкоспециализированное мореходное военно-учебное заведение, но полноценный (по тем временам, конечно) инженерный ВУЗ, пусть и с военным уклоном.
Но, с другой стороны, в России до этого момента высших учебных заведений технического профиля не существовало вообще! Единственное, что хоть как-то напоминало университет, носило название «Славяно-Греко-Латинская академия», открытая во второй половине XVII века в Москве. 
Однако эта академия преподавала лишь богословские дисциплины – риторику, пиитику, философию и прочие гуманитарные предметы, нужные будущим служителям Церкви. Даже великому Ломоносову пришлось начинать своё обучение именно там, за неимением альтернативы, несмотря на всю его тягу к естественнонаучным знаниям. 
В 1715-м, уже в Петербурге, в дополнение к московской Навигацкой школе открылась ещё и Морская академия, где её курсанты-старшекурсники и стали впервые в России именоваться гардемаринами – в переводе с французского гвардейцами или стражами моря. 
Но и эти военно-технические ВУЗы всё равно не могли полностью удовлетворить спрос не только флота, но и многих других важных сфер страны на грамотных специалистов. В Навигацкой школе вначале учились всего около 300 курсантов, к 1711 году – около 500.
Однако и отсев «лентяев» и «тупиц» там был совсем немаленьким! История сохранила итоги инспекционного визита царя в Навигацкую школу в 1712 году, по итогам которого несколько десятков способных учеников отправились в Европу для более углублённого образования. А сравнимое количество их коллег оказалось с позором изгнанными и «забритыми в солдаты», дабы прекратить бессмысленное выбрасывание государственных денег на их дальнейшее обучение. 

Благодаря апрельскому Указу 1722 года военно-инженерное образование в Российской империи перешло уже на качественно новый уровень – школы по обучению мореходному делу приказано было открыть в ряде других городов страны, таких, как Новгород, Вологда, Нарва и другие. Число обучающихся в них вскоре превысило две тысячи.
Порой историки не без основания акцентируют внимание на том, что принимать в эти школы разрешили только российских подданных. Но, думается, видеть в этом проявление ксенофобии Петра I, истового западника, будет не совсем правильно.
Просто эти «мореходки», как и созданные ранее Навигацкая школа и Морская академия, представляли собой не какие-то университеты в европейском понимании, с их открытыми дверьми для всех (у кого были деньги на обучение, конечно). Это были именно закрытые военно-учебные заведения типа современных высших военно-инженерных училищ. 
С одной стороны, там царила строжайшая военная дисциплина, вплоть до розог (невзирая даже на дворянский или боярский статус) и даже смертной казни за попытку побега, приравниваемого к дезертирству. С другой стороны, обучение, питание, проживание, обмундирование полностью финансировалось государством, а стипендия значительно превышала заработок квалифицированного рабочего.
Теоретически, при согласии на такие условия обучения, туда мог поступить и приехавший в Россию иностранец, после принятия российского подданства, конечно. 

Тогда тоже хватало и «недоучек». Но, правда, формальных. Просто лентяев ожидала пожизненная служба рядовым солдатом, а вот если не закончивший полный курс обучения студент был сыном, скажем, богатого купца – возможны были и более оптимистичные варианты. Таких юношей увольняли до окончания учёбы без скандала. Царь-реформатор понимал, что грамотные люди (пусть и без диплома) нужны не только на флоте, торговля и промышленность в них тоже нуждается. Потому и смотрел сквозь пальцы на попытки предприимчивых россиян пристроить своих чад для получения хорошего образования в военные училища. 
Других способов получить технические знания для талантливой молодёжи не было за неимением в стране гражданских ВУЗов. Первый в Российской империи Московский университет был основан лишь в 1756 году… 
Российские гардемарины петровской эпохи вошли в историю не только своими боевыми подвигами на капитанских мостиках военных кораблей, но и в качестве первых инженеров и просто специалистов технического профиля в России.

Художник: Д. Гордеев.