Нестор Махно как поэт

Сквозь призмы поэтического дела рассмотреть личность Нестора Махно – в чём-то одиозную, в чём-то оболганную, – сквозь призмы поэзии, владевшей им, дополнительно характеризующей его жизненный размах, неистовство, вечную конную скачку:

Кони версты рвут наметом,
Нам свобода дорога,
Через прорезь пулемета
Я ищу в пыли врага.

Застрочу огнем кинжальным,
Как поближе подпущу.
Ничего в бою не жаль мне,
Ни о чем я не грущу.

Лихость боя, захлёст, но сделано выпукло, все слова на местах, и картины рисуются точно, хотя душевный пейзаж, создаваемый суммой строк, слишком не соответствует возможной высоте, ибо упоение боем – из низовых ощущений…
А вот иной букет эмоций – тут Махно расписывается в сущности собственного дела, шедшего через кровь и войну, но ради других, за них, обездоленных, и это уже дорогого стоит:

Проклинайте меня, проклинайте,
Если я вам хоть слово солгал,
Вспоминайте меня, вспоминайте,
Я за правду, за вас воевал.

За тебя, угнетенное братство,
За обманутый властью народ.
Ненавидел я чванство и барство,
Был со мной заодно пулемет.

Это – против эгоизма и прагматизма, проедающих ныне наши мозги, это – за огонь всеобщности, равных возможностей, равных прав…
И верность идеи кинжальным высверком стали прорезает его стихи:

Я в бой бросался с головой,
Пощады не прося у смерти,
И не виновен, что живой
Остался в этой круговерти.

Мы проливали кровь и пот,
С народом откровенны были.
Нас победили. Только вот
Идею нашу не убили.

Бой и проигрыш наполняют поэзию Махно, дописавшего некогда куплет к знаменитой песне «Любо, братцы, любо…», столь нравившейся ему.
Бой и борьба.
Отрицание покоя…
Махно был вылеплен из сильных эмоций и крутых поступков, также лепилась и поэзия его, дающая дополнительные характеристики одному из самых загадочных образов истории двадцатого столетия.

Художник: В. Ланский.