Поле Константина Симонова

«Я не был солдатом, был всего только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, – поле под Могилёвом, где я впервые в июле 1941 года видел, как наши в течение одного дня подбили и сожгли 39 немецких танков…», – так вспоминал писатель Константин Симонов. Именно об этом он написал в романе-трилогии «Живые и мёртвые» (1959–1971), дневнике «Разные дни войны» и книге мемуаров «Сто суток войны».

Наш друг, петербурженка Вера Агафонова, побывавшая в 2019 г. на том самом Буйничском поле, разместила в соцсети глубоко прочувствованную заметку – ментально, эмоционально, просветительски столь замечательную, что не могу не привести практически целиком: 

«…Может быть, мы никогда не услышали бы о мужественных защитниках Могилёва, если бы не Константин Симонов.
Деревня Буйничи расположена на юго-западе от города на шоссе Могилёв – Бобруйск. Направление это было стратегически важным во все времена, поэтому неудивительно, что кровопролитные сражения разворачивались здесь не единожды. Не стала исключением и Великая Отечественная война. Именно со стороны Бобруйска немецкое командование планировало прорваться в Могилёв. Через Буйничское поле проходил передний край нашей обороны.

Вид в направлении, откуда наступали немцы. На переднем плане – замёрзшее Озеро Слёз. 2019 г. Фото В. Агафоновой. 

Я думаю, большинство из вас помнит, как начинается роман “Живые и мёртвые”. Первые дни войны. Хаос, неразбериха. Журналист Синцов едет на фронт и волею судеб оказывается в Могилёве, где находится Политуправление фронта. Случайно он узнаёт о тридцати девяти немецких танках, подбитых в ходе боя в расположении одного из полков, и направляется туда... Практически так, если не вдаваться в детали, всё и было. Только на самом деле Ивана Синцова звали Константин Симонов.
13-14 июля 1941 года в ходе своей первой командировки на фронт молодой корреспондент вместе с фотографом Павлом Трошкиным оказался именно в том героическом формировании, бойцы которого в ходе 14-часового боя уничтожили 39 (!) вражеских танков – 388-м стрелковом полку, командовал которым Семён Фёдорович Кутепов. И если симоновский Синцов во многом автобиографичен, то именно Кутепова принято считать прототипом генерала Серпилина. С риском для жизни, под прикрытием взвода автоматчиков были сделаны снимки тех самых подбитых танков – первые фото уничтоженной вражеской техники с начала войны. Значение их невозможно было переоценить. И вот тут пути автора и его героя разошлись. Симонов с материалом отправился в Москву, каким-то чудом вырвавшись из уже начинавшего сжиматься кольца, и 20 июля в “Известиях” появился его очерк “Горячий день”. А Синцов, как известно, остался в полку и прошёл с его бойцами через всё, что было уготовано им судьбой... В общей сложности наши войска и ополченцы удерживали рубеж 23 дня, под конец уже находясь в полном окружении. Судьба подавляющего большинства из них сложилась трагически. Вдумайтесь в слова, высеченные на мемориальной доске на стене часовни: “В 63 братских могилах на территории Могилёва и района покоятся останки 82447 погибших советских воинов... Имена 80938 из них и сегодня неизвестны...” 
Соотношение ужасающее. И это только те, кто лежит в могилах.
Это “боевое крещение” оказало сильнейшее влияние на жизнь Константина Михайловича. Именно после возвращения из этой командировки он написал хрестоматийное “Жди меня”. 
…Поле под Могилёвом. Именно здесь Симонов завещал развеять свой прах, что и было сделано его родными. Хотя история получилась практически детективная: руководство страны постановило, что известный писатель должен быть похоронен на Новодевичьем кладбище, и никого не волновало, чего хотел он сам или его близкие. Но родственники втайне забрали урну и на машинах уехали в Могилёв, где и выполнили последнюю волю усопшего. Целый год об этом нигде не упоминалось, и только в 1980 г. был установлен памятный камень. На той его стороне, что обращена к дороге, – известный всем симоновский росчерк. Как написал в своей “Балладе Буйничского поля” белорусский поэт-фронтовик Алексей Пысин (слова из неё можно прочесть на одной из плит на входной арке мемориала):

Перад дарогаю пад гул матораў
Скаціўся з поля камень, а на ім
Той самы подпіс – франтавы аўтограф
Палку Куцепава і нам, жывым.

Даже после смерти Симонов продолжает славить Буйничи. В память о полке Кутепова. В назидание нам, живым».

Памятный Симоновский камень на Буйничском поле. 2019 г. Фото В. Агафоновой. 

Поэт, прозаик, драматург и киносценарист Константин Михайлович Симонов (1915–1979) – уроженец Петрограда, сын генерал-майора Михаила Симонова и княжны Александры Оболенской.

Прославленный литератор и общественный деятель, удостоенный самых высоких наград и регалий Советского Союза, фронтовик-полковник, он помогал разрешать бывшим фронтовикам множество проблем: больницы, квартиры, протезы, очки, неполученные награды. Он помогал коллегам публиковаться, благодаря ему изданы книги, составившие золотой фонд отечественной литературы. Его собственные сочинения приобрели всесоюзную известность, стали существенными в нашей культуре.

Очень многие и сейчас, спустя три четверти века, помнят симоновские строки, завещанные в его письме-стихотворении: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди...» Стихотворение, как известно, в годы Великой Отечественной войны было самым читаемым и хранимым в солдатской среде. Уверяют, что этот текст на фронтах был исключительно популярен, бойцами переписывался, наверное, десятки или даже сотни тысяч раз. И отсылался любимым. Песню Матвея Блантера на стихи Симонова «Жди меня» исполнил на радио солист Большого театра Сергей Лемешев. А вот как читал свой шедевр сам автор: (1971).

Стихотворение «Жди меня» (1941) было посвящено актрисе Валентине Серовой. Симонов влюбился в Серову после того, как в 1940 г. погиб её муж, прославленный лётчик комбриг Анатолий Серов. Любовь вдохновляла Симонова, он написал пьесу «Парень из нашего города», прототипом главной героини стала Валентина. В 1943 г. на экраны вышел фильм «Жди меня», сценарий для которого написал К. Симонов. Благодаря этой кинокартине актриса стала живой легендой.

Константин Симонов с женой Валентиной Серовой

На стихи К. Симонова написана и «От Москвы до Бреста» («Песня военных корреспондентов») к пьесе «Жди меня», поставленной в годы войны. Поразительная, даже мистическая история: для сцены в этом спектакле, где девушки-партизанки тихо напевают тяжело раненному лётчику, по замыслу московского режиссёра Н. Горчакова, нужна была и старинная песня, словно сохранившаяся ещё с давней войны. Блантер и Симонов, договорившись, что это будут лирические страдания, но с трагедийным оттенком, отправились на ночь по домам. Утром выяснилось, что оба написали произведение в одном и том же размере. Эта песня – «Отслужил солдат» – многими считается народной. Кажется, как народную слушатели просили исполнить её и в популярной радиопередаче Виктора Татарского «Встреча с песней», где, например, я впервые её и услышал мальчишкой, в конце 1960-х. Сюжет обычной солдатской песни, распространённой в XIX веке и начале ХХ, с трагичным финалом: жена покинула здешний мир, но старый солдат, который «двадцать лет служил и ещё пять лет», словно возвращается в свою молодость, встретив дочь – внешнюю копию матери, да к тому же – на пороге собственного (целого!) дома; за жену свою он дочь и принимает, словно дежавю, и молвит такое слово: «Видно, ты, жена, хорошо жила. / Хорошо жила, не состарилась...»

К слову, последней женой Константина Симонова станет Лариса, вдова поэта Семёна Гудзенко (дочь русского генерала армии А. С. Жадова, орловчанина; до 1942 г. носившего фамилию Жидов). Через полтора года после кончины писателя (от рака лёгкого, 28 августа 1979 г., в Москве) над Буйничским полем был развеяли и прах супруги, пожелавшей и после кончины быть рядом с мужем. 

Весьма резонансным стало и ожесточённое стихотворение Симонова 1942-го года: К. Симонов – «Если дорог тебе твой дом».

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нём исхоженные полы…

…

Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоём дому чтобы стон,
А в его по мёртвым стоял.
Так хотел он, его вина, – 
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей! 

Эти строки словно предвосхитили первый Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории Харькова и Харьковской области в период их временной двухгодичной оккупации, состоявшийся сразу после освобождения Харьковщины, осенью 1943 г. Будучи военным журналистом, К. Симонов присутствовал на этом процессе, предтече Нюрнбергского, и писал о нём. 

К. Симонов и И. Эренбург. Харьков, 1943 г.

Симонов был очень общителен и контактен. Ещё до войны подружился с поэтом Михаилом Матусовским, и эта дружба длилась всю жизнь. На каникулах он подолгу гостил у Матусовских в Луганске. Вдова Матусовского Евгения вспоминала, как Симонов запирал друга в его комнате и говорил: «Открою только, когда ты под дверь просунешь стихотворение». В 1939 г. вышла первая книга стихов Матусовского «Луганчане», написанная совместно с К. Симоновым.

К. Симонов вытащил из забвения собрата-поэта Ярослава Смелякова, и в 1948 г. была издана книга Смелякова «Кремлёвские ели», собравшая до– и послевоенные стихи и вызвавшая в печати острую критику за «пессимизм». Нам важно позднее наблюдение критика Льва Аннинского: «По возрасту и настрою Смеляков, конечно, должен был бы стать поэтом войны – не окопно-солдатской, какую донесли до нас поэты из поколения смертников, а войны, осмысленной стратегически и эпически, – какую описали дождавшиеся своего часа Твардовский и Симонов». 

Вот как Константин Симонов, чьим попечением повесть поздно дебютировавшего в литературе фронтовика Вячеслава Кондратьева «Сашка» публиковалась в 1976 г. в литературно-художественном журнале «Дружба народов», в своём известном романе «Живые и мёртвые» осмелившийся лишь приоткрыть краешек военной правды о фронтовой судьбе Кондратьева, рассказывал: «С первого курса вуза – в 1939 году – в армию, в железнодорожные войска, на Дальний Восток. В декабре 41-го – один из пятидесяти младших командиров, отправленных из полка на фронт после подачи соответствующих рапортов. В составе стрелковой бригады на переломе от зимы к весне 1942 года – подо Ржев, а если точнее, чуть северо-западнее его. Помкомвзвода, комвзвода, временно, за убылью командного состава, принял роту; после пополнения – снова комвзвода. Всё это за первую неделю. Потом новые бои, такие же тягостные, неудачные, словом, те же самые, которые с перехваченным горечью горлом вспоминают фронтовики, читая или слушая “Я убит подо Ржевом” Твардовского. Убит – эта чаша миновала автора “Сашки”. На его долю досталось ранение и медаль “За отвагу” – за отвагу там, подо Ржевом…»

К. Симонов возглавлял Комиссию по литературному наследию Михаила Булгакова, именно Симонову мы обязаны первой журнальной публикацией булгаковского романа «Мастер и Маргарита».

Константин Симонов за рабочим столом

15 сентября 1965 г. Симонов писал пристальной исследовательнице творчества М. Булгакова харьковчанке Лидии Яновской: «В будущем году выйдет однотомник (Булгакова – С. М.). Пишу это Вам, на всякий случай плюнув три раза через левое плечо, но всё же надеюсь, что будет именно так. Затем на очереди “Мастер и Маргарита”. Надеюсь, что не через год, так через два, не через два, так через три, этот роман, по-моему, лучшая вещь Булгакова (а если говорить об истории Христа и Пилата, то это вообще одни из лучших страниц русской литературы ХХ века), – будет напечатана. Вы, наверное, предусматриваете в своем труде главу об этом романе. Можно представить себе, как временное явление, выход избранного сочинения Булгакова без этого романа, но представить себе книгу о Булгакове без истории и анализа “Мастера и Маргариты” я, прочитав этот роман, не могу».

И дальше, упомянув Украину: «Мне также думается, что, защищая Булгакова в связи с “Белой гвардией” от обвинений в чуждости, антисоветскости, контрреволюционности, Вы несколько педалировали… Конечно, этот роман – роман человека, презиравшего контрреволюционную шваль, но это роман не о революции, а о крестном пути русской интеллигенции в ходе революции, да вдобавок ещё в специфических условиях гражданской войны на Украине».

Симонов был также председателем Комиссии по литературному наследию одесских выходцев И. Ильфа и Е. Петрова, самым активным из его главных редакторов. В результате этого попечения советские читатели получили пятитомник ильфо-петровского тандема.

Существует несколько замечательных экранизаций произведений К. Симонова, начиная с ленты Александра Столпера «Живые и мёртвые» (1964) с замечательными Анатолием Папановым и Кириллом Лавровым в главных ролях, заканчивая шедевром Алексея Германа «Двадцать дней без войны» (1977), в котором выдающиеся роли исполнили Людмила Гурченко, Юрий Никулин, Алексей Петренко и другие актёры.

В заключение поделюсь и воспоминанием из своей жизни. 
Стоящий на самой границе с Польшей чистый, приветливый, красивый белорусский город Брест, отмечавший своё 1000-летие, в течение всего 2019 года был культурной столицей Содружества Независимых Государств (СНГ). Честь выступать в составе литературной делегации в рамках торжественных апрельских мероприятий мне выпала, в частности, с сыном Константина Симонова – писателем, кинорежиссёром Алексеем Кирилловичем Симоновым. Поясню: Кирилл – имя Константина Симонова по паспорту, которое писатель из-за дефекта речи выговаривал с трудом, а потому с молодости прибегнул к помощи псевдонима. 

С. Минаков и А. Симонов в Брестской крепости. 6 апреля 2019 г.

Алексей Кириллович, внешне поразительно похожий на отца, блестящий рассказчик, хранящий в памяти немало интереснейших историй об отце, читающий на память множество стихов, на стенде в музее крепости обнаружил неточность в экспозиции об отце, чем умилил работников музея, поначалу оторопевших от неожиданного явления Симонова-сына. 

А. Симонов в Музее Брестской крепости у стенда К. Симонова. 6 апреля 2019 г. Фото автора

Мы, литературные гости Бреста, провели несколько часов в легендарной крепости-герое, поклонившись её священным камням и памяти наших предков, сражавшихся за большое единое Отечество.