Добрая надежда Ивана Гончарова

Продолжим наши поиски и извлечения на тему «Африка в русской литературе». При работе над первой статьей цикла, «Об Африке и не только», открылись неожиданные пласты. 

Поглядим в этой связи на Ивана Александровича Гончарова, написавшего, как представляется, один из самых типически русских романов. Хотя произведения Гончарова всё ещё изучают в русской школе, он для большинства отчего-то остаётся по-прежнему автором трёх романов «на букву О»: «Обломов», «Обрыв», «Обыкновенная история». Тогда как это один из лучших русских писателей, и я его всегда назову в пятёрке-шестёрке самых любимых – с Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Островским и Лесковым.

В 1834 г. Гончаров окончил Московский университет, где обучался вместе с Белинским, Герценом, Огарёвым, Станкевичем, Лермонтовым, Тургеневым и Аксаковым. И через год, поработав секретарём симбирского губернатора, поступил переводчиком департамента внешней торговли министерства финансов в Петербурге. 

Симптоматична и по-обломовски угадываема цитата из письма Гончарова А. Майкову начала октября 1842 г.: «Вы спрашиваете, любезн<ый> друг Аполлон, толстею ли я? да: мои занятия всё те же, то есть я толстею, ленюсь и скучаю, как и прежде, и по обыкновению показываю вид, что замышляю что-то важное; некоторые верят, а других, более опытных, увы! не надуешь…»

Как бы то ни было, в октябре 1852 г., то есть накануне Крымской войны 1853–1856 гг., Иван Гончаров на два с половиной года отправился в морскую экспедицию, будучи в своём ведомстве назначенным секретарём адмирала Е. В. Путятина, командированного в Японию для установления дипломатических отношений и подписания Договора о дружбе и торговле. Когда молодой автор повестей и романа «Обыкновенная история» начал собираться в кругосветное плавание, в столичных литературных кругах отнеслись к этому с иронией, поскольку будущего автора романа «Обломов» за неспешность и сибаритство прозывали «принц де Лень». Вообще-то предложение поступило молодому Майкову, а тот вместо себя назвал кандидатуру своего бывшего учителя. 

Однако с фрегатом «Паллада» этот самый «де Лень» посетит три континента и не меньше десятка стран! Побывает в Англии, Южной Африке, Индонезии, Японии, Китае, на Филиппинах и множестве небольших островов Атлантического, Индийского и Тихого океанов. 

Правда, начав плавание, Гончаров едва не закончил его ещё в Англии. Еле удержался, чтоб не вернуться домой. А оказавшись в долгожданных морях и землях, писал больше не о них, а о родных местах. То и дело: «виноват, плавая в тропиках, я очутился в Чекушах и рисую чухонский пейзаж». В конце концов устал и, высадившись на берегу Охотского моря, проехал через всю Россию в Петербург и вернулся 13 февраля 1855 г. 

Первый классик русской литературы, отправившийся в кругосветное путешествие, откуда письма уже тогда подписывал «Обломов».

«Если вы спросите меня, зачем же я поехал, то будете совершенно правы. Мне сначала, как школьнику, придётся сказать – не знаю, а потом, подумавши, скажу: а зачем бы я остался? Да позвольте ещё: полно – уехал ли я?.. Разве я не вечный путешественник, как и всякий, у кого нет своего угла, семьи, дома? Уехать может тот, у кого есть или то, или другое. А прочие живут на станциях, как и я в Петербурге, и в Москве», – так писал Гончаров в Петербург семейству Майковых ещё в начале плавания.

Опубликованный по возвращении Гончаровым цикл путевых очерков «Фрегат “Паллада”» (1855–1857) – это своеобразный «дневник писателя»; книга «сразу же стала крупным литературным событием, поразив читателей богатством и разнообразием нового фактического материала и своими литературными достоинствами». Филолог Ю. Лотман в конце ХХ в. писал: «Гончаров не просто объективно изображает пространство, пересекаемое фрегатом, совершающим кругосветное путешествие из Петербурга во Владивосток,– он декларирует, что интерес к разнообразию культур, открытость “чужому” есть реальная специфика русского сознания». 

Писатель словно предвосхитил слова, которые будут произнесены через полторы сотни лет президентом Южно-Африканской Республики Нельсоном Манделой 17 августа 1994 г. в Кейптаунском университете на открытии Центра российских исследований: «Южную Африку и Россию должно объединять будущее, – их не должны разъединять ни географическая отдаленность, ни прошлые заблуждения, ни политические мифы».

Первый очерк путешествия был опубликован Гончаровым вскоре после возвращения, в 1855 г., в журнале «Отечественные записки». Через два года сочинение вышло отдельной книгой, в ней автор открыл для русского читателя и неведомый мир Южной Африки, который оказался чем-то похожим на русский.

Иллюстрация Б. К. Винокурова к главе «На мысе Доброй Надежды»

В Южную Африку Гончаров попал в период борьбы между английскими и голландскими (буры) колонизаторами этой страны и грабительских войн англичан против местных племён – так называемых «кафрских войн» (с 1811 по 1858 гг. их было шесть), где все пребывало «в полном брожении» и нельзя было «определить, в какую физиономию сложатся эти неясные черты страны и её народонаселения».

Фрегат «Паллада» под водительством капитана И. С. Унковского прибыл в Капштадт (ныне Кейптаун) в 1853 г. За полвека до этого сюда, на Капский полуостров, приводили корабли русские флотоводцы Ю.Ф. Лисянский (1797) и И.Ф. Крузенштерн (1799). А самые первые русские оказались тут в 1771 г. Это были ссыльные с Камчатки – они подняли бунт, убили коменданта, захватили корабль, отправились в плавание наудачу и были первыми людьми из России, которые побывали на самом мысе Доброй Надежды. Первое русское описание этой земли дал известный русский мореплаватель, адмирал В.М. Головнин.

Кейптаун

Справочники сообщают нам, что сегодня Кейптаун является вторым по численности населения после Йоханнесбурга городом ЮАР, расположенным на юго-западе страны, на побережье Атлантического океана, недалеко от Мыса Доброй Надежды. Это столица Западно-Капской провинции, законодательная столица страны. Что примечательно, является городом-побратимом Санкт-Петербурга. Центр Кейптауна расположен на северной окраине Капского полуострова. Столовая гора, высотой 1087 метров, считается символом Кейптауна. Она окружена почти отвесными утёсами, такими как Пик Дьявола и Голова Льва. Иногда над горой формируется тонкое облако, называемое «скатертью». 

Столовая гора Кейптауна

Капской колонии Гончаров придавал особое значение. Писал издателю «Отечественных записок» А.А. Краевскому: «Мыс Д[оброй] Н[адежды] – это целая книга, с претензиями на исторический взгляд». Автор так и назвал ее: «На мысе Доброй Надежды». Напечатал в 1856 г. в журнале «Морской сборник», это действительно «целая книга», 156 страниц. Через два года, когда были завершены и опубликованы целиком очерки путешествия с общим названием «Фрегат “Паллада”», она вошла туда составной частью.

Поначалу русским гостям в Южной Африке все казалось чуждым – «и человек, и платье его, и обычай… И камень не такой, и песок рыжий, и травы странные: одна какая-то кудрявая, другая в палец толщиной, третья бурая, как мох, та дымчатая». Но писатель, пристальный человек, присматривается – и вот уже воробей, хоть и «гораздо наряднее нашего, франт, а сейчас видно, что воробей, как он ни франти. Тот же лёт, те же манеры, и так же копается, как наш, во всякой дряни, разбросанной по дороге».

Кейптаун

Обозрев кейптаунский пейзаж, Иван Александрович выразил свое восхищение исполинскими скалами, почти черными от ветра, которые «как зубцы громадной крепости ограждают южный берег Африки», отметил «борьбу титанов – моря, ветров и гор», «вечный прибой, почти вечные бури». Угрюмость пейзажа едва смягчает скудная зелень – «сады из кедров и дубов, немножко тополей, немножко виноградных трельяжей, кое-где кипарис и мирт… голо, уединённо, мрачно». Правда, там, где горы отступают, пейзаж оживляется, и дорога «тянется между рядами дач, одна другой красивее.

Судя по словам Гончарова, он думал увидеть что-то похожее на скотоводов-скваттеров Северной Америки – по романам Фенимора Купера, очень популярным тогда в России. «Наконец мы у голландского фермера в гостях, на Капе, в Африке! Сколько описаний читал я о фермерах, о их житье-бытье; как жадно следил за приключениями, за битвами их с дикими <туземцами>, со зверями…» Эта первая ферма была очень богата и вряд ли особенно типична. Гончаров не мог надивиться просторным комнатам и изобилию. А своим гостеприимством и хлебосольством хозяева в описании Гончарова выглядят российскими старосветскими помещиками. «Боже мой! Как я давно не видал такого быта, таких простых и добрых людей, и как рад был бы подольше остаться тут!»

Колония африканских пингвинов на пляже Болдерс

А вот впечатление от фермерского хозяйства одной «африканской Коробочки» – небольшое, но «полное» – по двору ходили домашние птицы и свиньи, «яркая зелень банана резко оттенялась на фоне тёмно-зелёных фиговых и грушевых деревьев, из-за забора глядели красные цветы шиповника». В Стелленбоше «везде зелено; всё сады да аллеи». Фермеры здесь не бедны. Главное производство – вино, пшеница, дуб, картофель.

Гончаров свидетельствует, что и дуб, ива, вяз, яблони, груши, сливы, персики, абрикосы, гранаты, айва, каштаны, олива, виноград и прочие растения-пришельцы чувствуют здесь себя хорошо. Возле его гостиницы росло огромное кедровое дерево, в саду – фиговые деревья, бананы, капуста, огурцы, кукуруза, «видно было много цветов». «Ещё нам к столу навезли превосходного винограду». 

Когда настало время покинуть «трактир… на распутии мира», путешественнику стало грустно. «Жаль было нам уезжать из Капской колонии… мы пригрелись к этому месту… Мне уж становилось жаль бросить мой 8-ой нумер, Готтентотскую площадь, ботанический сад, вид Столовой горы, наших хозяев, и между прочим еврея-доктора».

Удивительно ли, что через несколько лет на впечатлительного Ивана Александровича нахлынет щемящая тоска при воспоминании о Южной Африке, об «африканских людях» и о хозяйке капштадтской гостиницы – о её смерти написал Гончарову Иван Льховский, побывавший в тех местах на корвете «Рында».

В апреле 1859 г. Гончаров отвечал другу: «Я думал, что я уж вовсе неспособен к поэзии воспоминаний, а между тем одно имя “Стелленбош” расшевелило во мне так много приятного: я как будто вижу неизмеримую улицу, обсаженную деревьями, упирающуюся в церковь, вижу за ней живописную гору и голландское семейство, приютившее нас, всё, всё. Точно также известие о смерти Каролины произвело кратковременное чувство тупой и бесплодной тоски…»

Вместе с офицерами «Паллады» писатель побывал в городках Стелленбош, Паарл, Веллингтон, Вустер. Осмотрел памятные места. Наблюдения – резюмировал: «…Настоящий момент – самый любопытный в жизни колонии. В эту минуту обрабатываются главные вопросы, обусловливающие её существование, именно о том, что ожидает колонию, т. е. останется ли она только колониею европейцев, как оставалась под владычеством голландцев, ничего не сделавших для чёрных племён, и представит в будущем незанимательный уголок европейского народонаселения, или чёрные, законные дети одного отца, наравне с белыми, будут разделять завещанное и им наследие свободы, религии, цивилизации?»

Буров Гончаров называл то голландцами, то африканцами – голландское слово «африканер» он переводил на русский точно. «Ступив на берег, мы попали в толпу малайцев, негров и африканцев, как называют себя белые, родившиеся в Африке». Или: «Он был африканец, т. е. родился в Африке, от голландских родителей».

Об отношении буров к британцам писатель заметил: «…Скрытая, застарелая ненависть голландцев к англичанам как к победителям, к их учреждениям, успехам, торговле, богатству. <…> Ненависть эта передаётся от отца к сыну, вместе с наследством». Хоть и мила была Гончарову бурская патриархальность, победителями в соперничестве двух белых народов на юге Африки он считал англичан, называя это «успехом цивилизации».

Очерки Гончарова впоследствии вызвали противоречивые отклики. Резкую отповедь он получил от Герцена в «Колоколе» в 1857 г. «Зачем Г-в плавал в Японию… без сведений, без всякого приготовления, без научного (да и всякого другого, кроме кухонного) интереса». Правда, эта резкость имела подоплёку. Одновременно Герцен, имевший обыкновение поучать всех из Лондона, саркастически поздравлял Гончарова с высочайшей милостью – назначением в цензурный комитет. И статью назвал «Необыкновенная история о ценсоре Гон-Ча-Ро из Ши-Пан-Ху». Ну очень смешно, остроумно, либерально.

А Некрасов в «Современнике» в 1856 г. откликнулся одобрительно. Появились хвалебный отзыв Писарева, благожелательная статья Добролюбова. Но критики всё же было много, и больше всего досталось южноафриканской теме. 

А через полвека, с началом англо-бурской войны, которая взволнует всю Россию, на юг Африки отправятся русские добровольцы, и к очеркам Гончарова обратятся, чтобы уяснить первопричины этой схватки. Публицист С.Н. Южаков свою первую статью о бурской войне почти целиком построит на цитатах из «Паллады». Припомнит, что Гончаров больше любил останавливаться в английских гостиницах, чем на бурских фермах, да и вообще относился к бурам без той пылкой восторженности, которая охватила Россию в годы англо-бурской войны. Народнику Южакову это претило. Южаков видел в Гончарове барина-крепостника, противника роста буржуазных отношений в Капской колонии. А ещё через полвека, в статье «Фрегат “Паллада”», помещённой в собрании сочинений Гончарова, говорилось прямо противоположное: «Гончаров приехал в Южную Африку, и здесь-то во всей полноте выявились его буржуазные воззрения».

Эти же обвинения в идеализации колониализма и презрении к страданиям африканцев будут брошены Гончарову ещё раз в 1952 г. Но всего через три года, в 1955-м, появится иная оценка «Фрегата»: «…Произведение, разоблачающее буржуазную колониальную литературу, развивающее русские литературные традиции разоблачения колониальной системы и защиты народов колониальных стран».

Но что бы ни приписывали Гончарову, его очерки стали самыми известными изо всего, что писали в России о Южной Африке вплоть до последних лет XIX века.

В Южной Африке Гончарова тоже не забыли. «Кап в описании русского» – под таким заголовком перевод его очерков вышел в Кейптауне в 1960–1961 гг. в четырёх номерах «Ежеквартального бюллетеня Южноафриканской библиотеки». Это на четверть века раньше, чем первый перевод всей книги Гончарова в Америке.

Источники: И.А. Гончаров, «Фрегат “Паллада”»; А. Б. Давидсон, И. И.Филатова, «Обломов на Юге Африки. Россия и Южная Африка: три века связей» (2010); А. Б. Давидсон, «Кейптаун. Другие города» (2017); сайты hallenna.narod.ru, zstrela.ru

Художник: И. Крамской.