Укромифология про взятие Батурина и её разоблачение

13 ноября 1708 года отряд под командованием князя Меньшикова всего за два часа взял мощную крепость с сотнями пушек и, разрушив ее, ликвидировал запасы, собранные изменником Мазепой для шведской армии. Заодно провел «наглядную контрагитацию» для тех «одвичных лицарей», начавших задумываться о том, что «вовремя предать – значит предвидеть!» 

Наверное, произошедшее в те ноябрьские дни 315 лет назад в пределах тогдашней «гетманской столицы» так и останется не полностью известным для потомков. В самом деле, видео и фото-свидетельств тогда не вели, вездесущих ныне «военкоров» еще не было, ну а содержание рапортов тех или иных непосредственных участников событий оппоненты всегда могут объяснить их «ангажированностью». Поэтому «контрольные цифры» боя за Батурин в изложении историков современных, в зависимости от их позиции, могут отличаться в разы, а то и на порядки.
Ну вот, например, очень популярный (после так называемого «Голодомора», конечно) нынешний бандеровский миф о «батуринской резне» оперирует где-то 25 тысячами бойцов отряда Меньшикова и 6 тысячах засевших в батуринской крепости казаков. И главное (как же без этого?!), минимум так «14-16 тысяч безжалостно убитых и зверски замученных украинцев, включая женщин, стариков и грудных детей, которых сажали на колья, колесовали, вешали, пускали распятыми на плотах по реке Сейм» и т.д.
Бредовость этих тезисов достаточно подробно разложена в серьёзных публикациях. Например, «25 тысяч бойцов в отряде Меньшикова». При том, что даже в Полтавской битве непосредственно в сражении участвовало лишь около 42 тысяч российских военных, включая донских и запорожских казаков и других союзников. Более вменяемая цифра – 6 тысяч драгун тогдашней «спешиваемой» (когда надо) кавалерии против 6 тысяч батуринского гарнизона. Гарнизон, к слову, находился за сильными укреплениями…

***

Еще один нонсенс: если «русскими варварами было вырезано свыше десяти тысяч человек», то где массовые захоронения, коих при раскопках, устроенных даже при Ющенко, найти как то не удалось? А чуть больше сотни все же найденных могил ну никак не тянут на братские – большая же часть из них сугубо индивидуальные.
А! Меньшиков же приказал для наведения большего ужаса на борющихся за свободу украинцев пускать трупы погибших и казнимых на плотах по реке! Вот только, как справедливо заметил историк Александр Широкорад, Сейм впадает в Десну, протекая через Чернигов, где в это время стоял русский гарнизон. Получается, «пугать» приближенный Петра собирался собственного царя и его войско?.. 
Это если не считать того, что отряд Меньшикова пробыл в Батурине после победы чуть большее суток, за которые даже просто похоронить абсолютно всех погибших (если бы их былодействительно 14 тысяч) практически невозможно чисто физически. Особенно если бойцам надо решать массу более насущных задач. А уж сооружать тысячи (!) плотов для «распятых и повешенных», рубя для этого деревья, – это работенка этак на недели, если не на месяцы.
Другие историки указывают на явное противоречие в не отличающейся особыми пророссийскими симпатиями «Лизогубовской летописи», сообщающей о том, что «многожъ въ Сейме потонуло людей, утекаючи чрезъ ледъ ещё не крепкій». 
Интересно, как себе представляют авторы якобы «достоверного факта» массу пущенных Меньшиковым плотов с жертвами «резни» по замерзшей реке? Видимо, их воспаленная фантазия оперирует каким-то новым словом техники XVIII века – ледокольными плотами! Причем, судя по всему, на вечном двигателе, черпающем энергию из космоса! Дабы сии плоты без паровых машин и даже весел смогли проломить путь даже через тонкий лед и доплыть-таки до Десны, а то и до Днепра... 

***

Впрочем, кое в чем авторы версии «резни в Батурине» все же недалеки от истины. А именно в том, что в крепости были собраны очень серьезные запасы пушек, пороха, продовольствия. Благодаря которым «героический гарнизон под командованием полковника Чечеля мог бы противостоять российским оккупантам месяцами, если бы не предательство полковника Носа».
Ну, вообще-то, запасы эти предназначались не для долгой осады, а для передачи новому покровителю «незалежной» (как всегда) Малороссии шведскому королю Карлу XII. Войска которого действительно были снабжены очень и очень слабо – число шведских пушек в ходе Полтавской битвы исчислялось буквально единицами. Зато Меньшиков, покидая разрушенную базу снабжения врага, созданную изменниками присяги, только с собой увез 70 более легких медных орудий, при этом куда большее количество более тяжелых чугунных приказав утопить в Сейме. В литературе встречается общая цифра даже в 315 «батуринских» орудийных стволов – для того времени число просто колоссальное!
Но вот насчет «предательства полковника Носа» в украинском мифе – это явное передергивание! И насчет его «зловещей роли в падении Батурина» и относительно «предательства» как такового.
По первому пункту: допустим, он действительно показал Меньшикову, где находится подземный ход в крепость, которым и прошел русский штурмовой отряд. Хотя известный своими проукраинскими симпатиями дореволюционный историк Костомаров и говорит относительно этого обстоятельства: «Согласно имеющемуся преданию…» Что явно не тянет на уровень непреложного исторического факта.
Вообще, Иван Нос был просто одним из старшин Прилуцкого полка. И даже не наказным полковником, то есть исполняющим обязанности, поскольку настоящий комполка Иван Горленко к тому времени уехал с Мазепой к Карлу. Потом, правда, возвратился обратно к Петру, был им прощен, снова предал царя – ну и так несколько раз за несколько лет, как это и принято среди истинных укро-политиков вплоть до наших дней. 
Но в любом случае, неужто в хорошо укрепленной крепости с опытным гарнизоном один-единственный человек в одиночку способен устроить ее захват? Подземный ход – это же узкий лаз, туда охрану в несколько человек поставить (не говоря уже об орудийном расчете, при трехстах-то наличных пушках!), а то и просто бросить внутрь «дымовую шашку» из подручных материалов, и осаждающие могут штурмовать такой ход хоть до морковкина заговенья.
Кстати говоря, в конце августа 1658 года, когда войска гетмана Выговского пытались захватить Киев, обороняемый русским гарнизоном, гетманские казаки тоже пытались пробраться внутрь укреплений, используя то, что часть киевских казаков со своим полковником во главе решила переметнуться на сторону противника. 
Ну и ничего у них не вышло. Потому что большинство других казаков того же полка – и рядовые, и офицеры – предпочли сохранить верность присяге и предупредили царских воевод о готовящейся акции. 
А вот в Батурине полувеком позже у осаждающих все получилось! Может, потому что теперь подавляющее большинство казаков Прилуцкого полка тоже не хотели участвовать в мазепинской авантюре, отчего не просто ничем не помешали, а очень даже помогли старшине Носу в выполнении его замысла?

***

Еще один показательный штрих из процитированной «Лизогубовской летописи»: «полковникъ Чечель, который увойшелъ отъ меча хотя былъ, однакъ кумъ его, въ селе Обмочевке, когда онъ утекалъ и забеглъ верхомъ обогретисъ, понеже ввесь обмокъ, да заснулъ на печи, то кумъ пошелъ, ознаймилъ войту и прочимъ и такъ взяли его и поймали и отдали великороссіянамъ; потомъ голову ему въ Глухове утято».
То есть, сумевшего-таки сбежать из Батурина его коменданта, полковника Чечеля, вернули Меньшикову не «царские каратели», а … собственный кум горе-полковника! Причем ни его соседи, ни староста села, такому решению не то что не возражали, но сделали все, чтобы его побыстрее осуществить.
Если даже родственник «героя борьбы за украинскую незалежность» (ага, бросившего своих гибнущих бойцов, спасая собственную жизнь) решил сдать изменника присяги для законного суда над ним, чего же требовать от остальных казаков, в том числе и Прилуцкого полка, в родственных отношениях с Чечелем не состоявших?!
Из тысяч уехавших с Мазепой к шведскому королю казаков и старшин (причем цель поездки пока еще гетман сообщил спутникам лишь в самом конце пути) до пункта назначения доехала едва ли четверть. Батуринскую крепость защищали только «сердюки» – нанятые Мазепой наемники из числа преимущественно поляков и валахов. Ведь вооруженных соотечественников этот «патриот» боялся просто патологически! Настолько, что сразу после своего избрания гетманом усиленно выпрашивал у царя дать ему целый полк регулярной российской армии для охраны. Которую лишь со временем сумел заменить как раз теми самыми наемниками-сердюками… 
И на поле Полтавской битвы на стороне Карла находилось около 3 тысяч казаков (включая запорожцев, которые с Мазепой, мягко говоря, не очень ладили, выступая против старшинских привилегий) – против 8 тысяч казаков у Петра. Кстати, «гетман Малороссии» – должность, как ни крути, выборная (хоть и утверждаемая потом царем). И уже 6 ноября 1708 года квалифицированным большинством представителей казаков гетманом был избран Иван Скоропадский. Именно ему с этого момента и должны были подчиняться воинские формирования из местных жителей. А не желающие подчиняться автоматически становились даже не просто мятежниками, но «дважды мятежниками» – и против царя, и против новоизбранного законного гетмана.

***

А ведь в Малороссии было еще намного больше людей, не имеющих отношения к казакам. Сотни тысяч горожан и селян-«гречкосеев», которые что-то не спешили поднимать восстания за свободу и незалежность. А, ну да! Их же Меньшиков своей резней запугал! Вообще-то, массы малороссиян XVII – XVIII вв. не пугали действительно зверские и массовые казни участников восстаний против поляков.
И против тирании преемника Хмельницкого, Выговского, мечтавшего ради привилегий кучки казацкой старшины вновь вернуть Малороссию под иго польских панов и римско-католических угнетателей, поднялось только на Полтавщине свыше 40 тысяч тех же крестьян, поддержанных, правда, немногочисленными запорожцами и казаками Полтавского полка Мартына Пушкаря. Они, кстати, почти все и полегли летом 1658 года, когда головорезы гетмана-западника устроили после победы настоящую резню. Число жертв которой даже современные украинские источники признают огромным – свыше 50 тысяч человек!
А ведь было еще мирное население Полтавы, Лубен, даже Гадяча, где в сентябре гетман подписал антироссийские соглашения с Варшавой, которое после сожжения этих городов в ходе карательной операции (тех, кто выжил, конечно) практически в полном составе отдали в качества «платы за помощь» крымским татарам. «Живой товар» был на невольничьих рынках Крымского ханства самой ходкой валютой – за него покупатели из Османской порты платили хорошие денежки. Но поставлять туда пленных, даже бывших «греечкосеев», – это как-то не то. И раненных среди них много, и оружие в руках держать привыкли – вдруг бунт против будущих хозяев поднимут? А вот обычный «мирняк» – смирные пахари, женщины, подростки – это для работорговцев было першим сортом! Оттого, собственно, Правобережная Украина за время Руины во многом и потеряла 9/10 своего населения – им просто расплачивались с союзниками-татарами враждовавшие друг с другом гетманы и полковники, а также не гнушающиеся союза с Ордой поляки. 

***

И Мартына Пушкаря Выговский приказал расстрелять (не считая еще нескольких полковников и больше десятка сотников), и кошевого атамана Запорожской Сечи Ивана Барабаша тот же гетман жестоко замучил. А один из его преемников, Петр Дорошенко, взятого в плен соперника, гетмана Брюховецкого, во время так называемого «суда» попросту дал «отмашку» (в прямом смысле слова – жестом руки, якобы невольным) буквально растерзать живьем толпе своих сторонников. 
Сам «лыцарь» Дорошенко, кстати, достигнув полного краха, предпочел в 1675 году сдаться в плен не соотечественникам, а «клятым москалям». Отчего и сохранил жизнь и даже получил в кормление от царя немаленький город Вятку, став далеким предком по женской линии великого русского поэта Пушкина… 
Это все к теме «немыслимых зверств» московитов. Которые даже тому же полковнику Чечелю лишь отрубили голову. А ведь был такой российский генерал Иоганн Паткуль – в прошлом бывший шведский подданный и капитан шведской армии. Его за защиту прав лифляндского дворянства обвинили в измене и приговорили к отрубанию руки. Пришлось бежать из страны и переходить на службу к царю Петру, где изгнанник дослужился до командующего российским экспедиционным корпусом в Саксонии в ходе Северной войны.
Так вот, когда интриговавшие против Паткуля саксонские министры арестовали полководца и выдали его шведам, «просвещенный европейский монарх» Карл приказал не просто отрубить ему голову или расстрелять, что более подобает в отношении полководца такого ранга. Пленного … колесовали, а затем четвертовали! Живым! Хотя да! Это ж «образец благородства и рыцарственного отношения к пленным», ему можно, «это другое!»
Так что в отношении соучастников мазепинской измены Петр и его соратники поступили еще относительно гуманно. И, кстати, главным методом убеждения «нестойких элементов» были не мифические «плоты с тысячами трупов», аки ладьи стремительно плывущие по покрытому льдом Сейму. Куда большее значение имели чисто экономические меры – отмена Петром кабальных откупов на важные промыслы (вроде винокурения, торговли солью и пр.), введенные Мазепой для более удобного пополнения своей казны, но изрядно опустошавшие кошельки малороссиян. И главное – просто удивительная готовность амнистировать предателей, переметнувшихся на сторону шведского короля, в случае их раскаяния, которое, впрочем, обычно требовалось подтверждать и ратными делами. Но когда для казаков это было препятствием для очередной смены покровителя, если новый готов был посулить больше? 

***

Хотя, наверное, для «топ-предателей» присяги, данной их предшественниками на вечную верность Российской державе в 1654 году в Переяславе, «фактор Батурина» тоже сыграл немаловажную роль. В самом деле, если вместо «705-го последнего предупреждения» об «опасности пересечении красных линий» и «возможности ударов по центрам принятия решений» верховная власть единой страны на протяжении всего нескольких дней после совершившейся измены более, чем зримо рисует эти самые «красные линии» в виде разрушения резиденции гетмана-изменника, то смысл такого послания все потенциальные адресаты воспринимают как-то иначе – не как тремя веками позже…
Пожалуй, лучше всего в качестве резюме будет дать слово видному украинскому публицисту-антифашисту Мирославе Бердник, написавшей пару лет назад: 

«Текст – Батурин, символ независимости – уберите подальше, козероги тупые, и никому больше никогда не показывайте.
Ибо после взятия его, добрый наш бывший Гетман Иван Степанович Мазепа направил к Петру посланца, полковника Данила Апостола.
С предложением изловить Карла Двенадцатого, притащить к Царю и на этом считать разногласия исчерпанными.
А по поводу Батурина сказал Орлику (одному из лидеров мятежных на тот момент запорожцев) – мол, всё, за что ни беремся, всё через ж...
Медным тазом.
Послание Апостол передал, назад возвращаться не стал.
И все остальные не стали.
Дегенеративный фарс со свечками выглядит еще тупее в текстовом сопровождении».

Художник: А. Батов.