Казанские беседы 2016—2022 гг. 

О татарском и русском языках

Татарстан — в числе самых успешных преуспевающих регионов России. Перед поездками в Казань, Чистополь, Елабугу я бомбардировал татарских друзей звонками, мэйлами: «Присылайте мне сюжеты: достижения татар! Буквально все: от КАМАЗа до Загитовой!» Заводы с передовыми технологиями, сельское хозяйство, спорт, культура. Казань — картинка, Универсиада прошла блестяще. 

А Проблемы? Экология? Её критикуют все и везде: в России, Франции, США, даже в Антарктиде. И в Татарстане, особенно в Набережных Челнах… Справедлива эта критика — только с учетом сопоставлений: удельные загрязнения в пересчете на число рабочих мест (которых никто не хочет лишаться), сравнение ситуаций в других регионах, странах, в мире… В итоге по моим впечатлениям, беседам — НЕ экология, а вопросы преподавания языков более всего беспокоили татарстанцев.  
Дамир Исхаков, ветеран национального движения, и бывший депутат ГД РФ Фандас Сафиуллин говорили мне: «Плохо, Игорь Николаевич, что татарскому языку отводится лишь литература, гуманитарная сфера, а все специальные, технические предметы на русском». — А часть русской интеллигенции Татарстана ровно наоборот считает, что преподавание татарского языка превышает разумные потребности. Парадокс: огромные социально-экономические успехи есть, но на каком языке, кроме «языка цифр» их запечатлеть? 99 % информации, которую теоретически с натяжкой можно отнести к «конфликтной» — это митинги по поводу преподавания языков. 
Евразийская мудрость, не раз испытанная общность Судьбы сказались: драк, насилия на этих митингах нет, но лозунги «Спасти русский!», «Татарский в загоне!» порой столь взаимоисключающи, что случайный наблюдатель заподозрит: наверно, в школах Татарии завелся какой-то третий язык (ирландский?) и захватил все учебные часы, нагло вытеснил и русскую речь и татар теле сүз.Да простится мне эта шутка. Но равно недопустимо и казанцу заявлять: «Мы живем не только в Татарстане, но и в РФ, и татарский нам не нужен!» (Это крайние из высказываний участников митингов, организованных активистом Щегловым и звонков в татарстанский Минобр.) Вот самый популярный в Казани интернет-журнал «Бизнес Онлайн» спрашивает ведущего авторитета в этой сфере академика Мирфатыха Закиева:

— В современной России происходит исчезновение языков малых народов. Что это: нежелание самих носителей языка сохранить для потомков родную речь или целенаправленная политика властей? 

— Это и то и другое, идут естественные процессы. Русский язык ведь сейчас вытесняет другие. Этот процесс начал Иосиф Сталин. В 1931 году на XVI съезде он сказал, что всем национальностям дали равные возможности, сейчас же надо строить единый советский народ с общим языком. Хоть и не говорилось, что это будет русский, но ведь понятно было, о чем идет речь. Но началась война, возникла необходимость в малочисленных народах. После пришла эпоха Горбачева, который выдвинул тезис о развитии языков народов, проживающих в СССР. В 1985 г. подняли вопрос о сохранении языков. Но потом все стало исчезать, и в 2009 г. был принят закон об образовании, в котором прописана обязательность русского языка, и начиналась политика по уничтожению национальных языков. Идет такая политика русификации. При Сталине, когда говорили, что после объединения народов будет один общий язык, это хоть скрывали, сейчас — нет. Я сам автор учебников за 8, 9, 10 класс по татарскому языку. Начал этим заниматься с 1965 г. Если раньше в 1960 годы выходило по 60 тысяч учебников, то сейчас около 7 тысяч.

— Неужели все так плохо?

— Если мы не приложим усилия, не будем бороться за сохранение татарского народа, не будем заниматься развитием языка, наш народ может постепенно превратится в русский. Но успокаивает одно. Хоть на протяжении столетий и проводилась такая политика, наш народ выжил…

Я ухватил тогда часть проблемы (надеюсь, существенную), но и в Казани высказался по ней прямо, потом и в публикациях повторил и сейчас суммирую. Цифры уважаемого академика Закиева, разумеется, перепроверять, уточнять не нужно. Такой человек, конечно, неправды не скажет. Было 60 000 учебников, стало 7 000. Наверняка у него, у других авторитетных людей есть и еще цифры, факты, говорящие: татарский язык теснят, сокращают его сферу. Вопрос — Кто? Или — В чью пользу? Русского языка? Нет! И русский и «татар теле сүз» — сегодня одинаково поджимаются глобальным, технически нейтральным «новоязом», околокомпьютерным диалектом. 
Эти адаптеры, трансформеры, блокчейны, аккаунты, штангенциркули(!) — они больше русские или татарские? Если сегодня Наташа в Москве, Наиля в Казани щебечут: сэлфи, лайки, промоушен, пишут «бизнес-планы», готовятся к дефиле и презентациям… это НЕ русская экспансия точно! Объективный мировой дрейф. И уж если мы не можем забрать у ребенка (но не только у ребенка!, еще и у… менеджера, дизайнера, банкира) все их компьютеры, интернет, то мы сразу должны смириться, что 30 % слов ежедневно произносимых ими — будут соответствующие. 
Я не натравливаю на «общего врага»: ату глобализм! Но ведь и другое (гипотетическое!) натравливание на «московскую языковую политику» — тоже пустит по ложному следу, даром отнимет силы! 
Жалею, мой авторитет тут недостаточен, но, поверьте, все нынешние хранители «русского литературного» выдающиеся писатели невыразимо страдают от такого же его вытеснения космополитичным новоязом! Покойный Валентин Григорьевич Распутин¹ переживал отодвигание новых поколений от настоящего русского языка не меньше, чем академик Закиев — от татарского. А Владимир Николаевич Крупин, от каждого произнесения кем-нибудь рядом слова «презентация» (я замечал) — морщится как от удара током.
Засоренный, упрощенно-обедненный «русский среднетехнический», вобравший всё это, — становится своего рода служебным кодексом как единые на всю страну ПДД, и это не дает читателю Пушкина каких-то преференций перед читателем Габдулы Тукая.

Габдула Тукай

Вдумаемся в знаменитые строки Пушкина: «И назовет меня / всяк сущий в ней язык, / и гордый внук славян, / и финн, и ныне дикий / тунгус, и друг степей калмык». — Ну, последняя-то строчка была еще и высшим личным событием жизни знаменитого поэта Давида Кугультинова — всякий раз доходя до «калмыка» он светился, едва не плакал от счастья. Но весь смысл стиха: Пушкин не желал себе успеха — ценой обращения всех в усредненных «носителей русского языка». Ему нужен был «всяк сущий язык», то есть всякий народ со своим языком! 
Кстати, и еще насчет глобализма. Особо это никогда не подчеркивалось, но я-то уже давно не пример политкорректности, потому и рубану прямо, подмечу: Пушкина интересовали лишь российские народы!! «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой… всяк сущий В НЕЙ язык». (Пусть не финляндцы, но фино-угры у нас, слава Богу, есть)… А волшебство его строки таково, что не только четыре поименованных «языка» со счастливцем-калмыком Кугультиновым… — а все россияне чувствуют себя одинаково причтенными, упомянутыми! А уж искреннее, трогательное почитание Пушкина в Якутии, Башкортостане — от первых национальных поэтов до самого массового читателя — общая нота и во времена СССР и РФ, наверно, в Российской Империи — спасибо, Габдула Тукай подтверждает.
Да что Пушкин, Тукай! Возьмем народ куда попроще, допустим, писателей Курчакова (мой давний друг), Шумейко. О чем нам думать, глядя на тиражи художественных, тем более — поэтических книг, падающие как убитые что в Москве, что в Казани?

Справа налево: автор, татарский ученый и поэт Рустам Курчаков и казанский студент Лев Толстой (Памятник)

Как сохранить интерес к литературе, чем завлечь юных? Тут я без малейшей политкорректности, хитрой дипломатии опять могу рубануть правду. Где дело с литературой обстоит лучше, чем в Москве и Казани? — в Якутске!! О якутском лингвистическом подвиге, помощи в возрождении турецкого литературного языка времен Кемаля Ататюрка — ещё будет речь. Наблюдал я их студенчество, слушал молодых авторов. Про нынешние напасти и пути их преодоления точно сказал якутский классик Николай Лугинов: Главное — поэзия! Причем сам-то он «абсолютный прозаик», автор лучшего международно экранизированного романа о Чингисхане, но уже сто раз я от него слышал: Главное — поэзия! Для сохранения литературы, языка нужно сберечь главный и древнейший жанр: поэзию. Национальный способ чувствования, наблюдения мира, своя мелодия языка — в лирике! Так что помочь уважаемому академику Закиеву можно еще и: написав хорошие стихи и читая их. 

Телевизионщикам из Якутии разрешили съемку в музее Мавзолея Ататюрка — благодарность за тюркский словарь

Якутские лошадки — самые хипповые лошадки в мире!

Поэтическое мышление автора, как и «его результат» — стихи, всегда национальны. Проза иногда может преодолевать, игнорировать этот (национальый) барьер, стихи — никогда². Читая их даже в переводе, погружаешься в национальный мир автора. А вот перевод, изучение технических, служебных текстов мало что добавит языку. А риск навредить ему будет огромный. На «технический русский» смотрят снисходительно, не обращают внимания — в нем, его распространении не видят чьих-то «амбиций»³. Пока только голая функциональность как в компьютерном английском. 

А вторые, параллельные, «на татарском»: квантовая механика, сопромат, термодинамика — это риск для надежности самолетов, мостов, не из-за изъянов языка, а именно потому что — вторые! Тут, конечно, не мне судить-рядить, а рассказать бы о значении точной терминологии, например океанологической — главному специалисту страны академику Роберту Нигматуллину, о теннисной — Марату Сафину, о медицинской — Ринату Акчурину. Кстати, у меня есть беседы с его братом, выдающимся военачальником генерал-полковником Расимом Сулеймановичем Акчуриным. Как глава «Региональной татарской национально-культурной автономии» он — ревностный хранитель татарской культуры в Москве. Разумеется, и когда он возглавлял ракетные войска ПВО России, эта культура для него значила не меньше. Но представить генерала Акчурина, охранявшего небо всей страны, переводящим уставы, документацию ПВО на татарский… как-то не получается.
Хотя если уж предельно честно (в главе «Генералы» этого нет, но Расим Сулейманович мне рассказывал — не жалуясь, разумеется!!), что в самом-самом начале карьеры ему как татарину было сложнее, чем его русским однокашникам, коллегам… Пример бесподобной самоиронии нашел в газете «Тюркский взгляд», врученной мне в Казани: 

Учитель: Вовочка, перескажи по-татарски сцену гибели Чапаева. 
Вовочка (с жаром): Пулеметлар: Тра-та-та! Тра-та-та! Василий Иванович: Улям! 

Не очень я был уверен в уместности своих замечаний по такой важной теме, подумывал: не удалить ли весь этот фрагмент из рукописи. Но вот прочитал интервью министра культуры республики Ирады Хафизяновны Аюповой. Нашел схожие мысли: 

— Наблюдается упрощение языка, обилие заимствованных слов. Когда таких слов много, язык остается только на уровне связок. Вторая тенденция: «кухонный» язык, исчезает терминология. В профессиональном плане мы переходим на другие языки. Мне кажется, единственное оружие в сохранении языка — искусство, культура, театр. [Не «обогащение» придуманной национальной технической терминологией, — И.Ш.] Чтобы поднимать культуру, нужно развивать чтение на татарском языке. А чтобы развивать чтение, нужно многое менять. Почитайте Тукая. Очень люблю его творчество, но его тяжело воспринимать. Язык Тукая сейчас сильно отличается от современного…

Последний абзац особо мне запал: «Люблю Тукая, но его тяжело воспринимать». — Противоречие? Нет. Об этом и я пытался сказать: национальное поэтическое мышление может птицей перепархивать даже на язык другого народа, оставаясь собой: т.е. Тукай в переводе на русский всё равно — даст картину татарской души. (В данном случае перед Ирадой Хафизяновной — лежит словно бы перевод: с «татарского старого» на «татарский современный».) Или вот Лилия Габдрафикова в статье «Что связывает русскоязычного татарина и просто татарина?» констатирует: 

«Но как бы мы не любили татарский язык, факт остается фактом. Татары являются носителями не только татарского языка. Для очень многих из них, кто живет в России и странах СНГ, родным языком является русский. Мой коллега Айдар Гайнетдинов планировал вести свой канал о татарских рукописях и эпиграфике только на татарском языке. Но вынужден переводить свои публикации с татарского на русский язык. Но незнание татарского языка никак не отменяет «татарскости» уважаемых читателей, им интересно происхождение своего народа, татарская история и культура... Есть татарский мир со своими песнями, книгами, газетами и журналами, телевидением и театром. Кроме музыки почти всё держится на татарском языке. Хотя по активному спросу на наушники-переводчики в татарских театрах можно понять, что добрая половина зрителей уже плохо или слабо понимает татарский язык. Есть русскоязычный татарский мир со своими газетами и журналами, книгами по татарской истории, культуре, искусству, фольклору и т.д. А еще среди русскоязычных немало тех, кто интересуется религией, читает намаз и соблюдает уразу».

Но вывод уважаемой Лилии Габдрафиковой «Разноязычие татар, на мой взгляд, является основной проблемой современности, когда представители одного народа живут, по сути, в разных системах культурных координат», — мне кажется ошибочным. Противоречит её же свидетельствам о реальных культурных интересах русскоязычных татар.

26 апреля 2016 года Татария, Россия отмечали 130-летие великого поэта, просветителя Габдуллы Тукая. Здесь мы с писателем Рустамом Курчаковым поменялись ролями, диктофон держал я:

— Рустам, давно уже отчеканено, как на монетах, медалях: «Тукай — татарский Пушкин!» (Хотя по отпущенному сроку жизни он, увы — скорее: татарский Лермонотов)…Чем для тебя наполнена эта формула? 

— Оба основоположники национальных литературных языков. Переводы с персидского, арабского, обработки народных сказок, поэтические памфлеты. Еще глубже их внутреннее родство: высокий поэтический дар, выражаемый на татарском языке словами Сер-Сурэт-Сюрэ (Тайна-Образ-Откровение), который, насколько это в человеческих силах, приближает поэта к пророческому состоянию. Многим из тех, для кого и сегодня ислам или православие это отдельные религии, полезно перечитать «Подражание Корану» Пушкина. Тукай сразу увидел в Пушкине поэтического брата по духу, вобрав глубину и мощь пушкинской поэзии:

 Идти повсюду за тобой — мой долг, мое стремление,
 А то, что веры ты другой, имеет ли значение? 

На самом деле они оба были и есть одной веры, и у каждого из них есть стихи-молитвы: «Отцы пустынники и жены непорочны…» и «Туган тель» Тукая, положенное на народную музыку.

— Хорошо, Рустам, сказал: «Они были одной веры». А как по-твоему Тукай выступил бы на нашем сегодняшнем лингвистическом диспуте?

— Поэзия Тукая изначально родилась и развивалась в пространстве тюрко-славянской «языковой плазмы» (термин арабиста Вашкевича), в месте слияния живой русской и татарской речи. В этом смысле он опережал свое время, как и многие другие двуязычные и многоязычные граждане Российской империи. Великий и могучий — принято говорить о русском языке. Татарский же язык даже многими татарами воспринимается как язык национальный, заведомо ограниченный по сфере применения, который надо искусственно поддерживать, культивировать, защищать от русифицирующего воздействия «великого и могучего». Такая позиция — «мескеннэнеп утыру» (сидеть, прибедняться и жаловаться в расчете на подачки начальства) — характерна для местечковых защитников татарского языка. По сути это не защитники языка (живой язык дан свыше и не нуждается в защитниках, он сам является надежной защитой народного самосознания), а охранители своих административных привилегий и льгот или бытовых предрассудков… ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

Примечания:

¹ По счастью, могу на него сослаться: имел честь не раз беседовать, читать его оценки моих книг, его Предисловие к одной из них. 
² На волне популярности новосозданного эсперанто на него перевели «Войну и мир», пробовали сочинять на нем романы, но лирика-эсперанто = оксюморон, абсурд. 
³ Пример «с амбициями» я рассматривал в книге «Краш-тест Украины» (издательство ЭКСМО назвало её «10 мифов об Украине»). Там попытки найти «украинские, свидомые» замены «москальским» реостату, транзистору — обернулись провалом, анекдотом.

Обложка: слева — автор репортажа и председатель Правления СПР Николай Иванов. Справа — секретари Правления СПР, поэты Геннадий Иванов и Виктор Кирюшин.