Филиппины во Второй Мировой: средь двух империй

Война началась для Филиппин 8 декабря 1941 года — с атаки японских самолетов на американские аэродромы, дислоцированные на островах этого тогда еще американского владения, пусть и обладающего статусом автономии.

Чисто в военно-техническом аспекте — начало войны было крайне неудачным для американцев и их филиппинских союзников. 

Несмотря на то, что оборона островов возглавлялась опытным 4-звездочным генералом американской армии Дугласом Макартуром, — имевшим немалый боевой опыт еще с Первой мировой, позже руководившим даже штабом всех американских вооруженных сил. Сей полководец, пожалуй, единственным из всего американского генералитета умудрился получить и маршальское звание — в армии США отсутствующее. Произошло это после того, как в 1937 году Макартур стал главным военным советником при президенте Филиппин Кэсоне — и фактическим верховным главнокомандующим местной армии. Как считают многие — «по совместительству» и фактическим «хозяином» Филиппинского содружества. Ведь статус последнего тогда представлял собой лишь «автономию» — несколько похожую на таковую ныне, например, у Пуэрто-Рико. Так что реально управляли этим образованием, кроме «автономного президента» еще и «верховный комиссар» (тот же генерал-губернатор), назначаемый Вашингтоном, — и вышеупомянутый «главный военный советник»-главнокомандующий. 
Именно новоиспеченному маршалу филиппинской армии и довелось ее фактически строить. Ведь при прежнем колониальном статусе она филиппинцам положена не была. Не то что ее никогда не существовало. Наоборот, в 1898 году, когда в ряде заморских колоний Испании, не без помощи американских эмиссаров (и просто «поддержки Вашингтоном стремления наций к свободе и независимости»), начались выступления против испанского владычества — не миновала чаша сия и Филиппины. Чьи возжелавшие незалежности элиты тут же обратились за поддержкой к США — и поначалу еще даже получили. 
Но потом быстро выяснилось, что вышеуказанная «свобода и независимость» в понимании американских политиков — она лишь от Испании, а не от них, любимых. Ведь «бесплатный сыр бывает только в мышеловке» — возраставшие в экономической и военной мощи Соединенные Штаты захотели быть «не хуже, чем остальные». В том числе — и в плане наличия у себя собственных заокеанских колоний. Ну, или колоний фактических — по образцу «банановой республики Анчурия» из «Королей и капусты» О`Генри.

***

Классической «Анчурией» того периода стала, например, Куба — которую американцы просто «отбили» у испанцев вооруженным путем. Посадив после этого на острове лояльных к себе «незалежных» марионеток. С Филиппинами, правда, вышло намного сложнее — и циничнее. Вопрос насчет них пытались «порешать» с Мадридом «келейно», — попросту купив острова у испанского монарха за 20 млн долларов «отступных». Король согласился — все равно его флот был уже разбит в морских боях в ходе Кубинской войны с США. Продолжать воевать на два фронта — и против филиппинских повстанцев, и против самих американцев — явно превышало силы одряхлевшей империи, когда-то владевшей добрым полмира. А так хоть какие-то денежки для пополнения вечно дефицитного бюджета появятся — вместо дорогостоящих (и при этом бессмысленных — в силу невозможности победить) военных расходов.
Заодно «потомки конкистадоров» подсунули «конкистадорам новым, звезднополосатым» и — изрядную «свинью». Ведь сепаратистские филиппинские элиты (в значительной доле состоявших из тех же испанцев, осевших на островах, и потомков от их смешанных браков с местными) уже вошли во вкус независимости. Так что американцам, дабы «вступить в права свежекупленной собственности», пришлось для этого изрядно повоевать. Целых 3 года — притом что численность их армии на островах доходила до 126 тысяч человек! Вшестеро больше, кстати, чем находилось там чисто американских войск перед началом японского нападения. 
Американо-филиппинская война длилась около 3 лет — с 1899 по 1902 годы. И хотя официальные цифры погибших военных с обеих сторон не превышают 25 тысяч человек (американцев при этом погибло впятеро меньше филиппинцев), — но вот число погибших (от голода и болезней) мирных жителей было на порядки выше. Называются цифры и 200-250 тысяч человек — и даже до 800 тысяч! Это из неполных 8 миллионов жившего на начало 20 века населения островов. Для сравнения, общая численность жертв среди филиппинцев во времена японской оккупации архипелага в 1942—44 годах — около 120 тысяч. Как говорится, «почувствуйте разницу». 

***

Хотя справедливости ради можно заметить, что разница между японскими и американскими колонизаторами к началу Второй мировой для филиппинских граждан все же была. Американцы-то с начала Великой Депрессии все больше охладевали к прежде нравившейся им классической колониальной модели — в пользу более удобного с учетом соотношения цена/качество модели неоколониалистической. Когда совсем не обязательно держать под контролем отдаленные государства и территории, размещая там многочисленные армии, собственную колониальную администрацию, подавляя национально-освободительные движения. Куда проще «купить» ключевых представителей туземных элит, объявить их «незалежными», — а дальше «выкачивать соки» из таких мнимо-независимых стран уже хотя бы за счет разницы в ценах на вывозимое сырье и продаваемую им готовую продукцию.
Так в американских элитах уже к середине 30-х созрели идеи «пожаловать Филиппинам независимость». Разрешили избрать в 1935 году президента, парламент, назначить Верховный Суд, — правда, с параллельным существованием (и реальной верховной властью) со стороны американских политических и военных эмиссаров. Но, в принципе, в конце концов американцы бы свое слово сдержали. В Вашингтоне ведь уже твердо решили демонтировать классические колониальные империи в мире — дабы установить над ними свой, уже экономический контроль. А для реализации этих планов задействовать разожженную руками выпестованного ими же Гитлера новую мировую войну, неизбежно должную привести к «перезагрузке мировой системы». 
А кто сам не поймет, что надо «перезагрузиться» — тому и напомнить можно. Как Черчиллю, например, — получившему реально значимую помощь от заокеанских «кузенов» лишь после того, как подписал Атлантическую хартию, с фактически обязательством распустить колонии Британской империи после войны. Так что накануне нападения Японии для как минимум большей доли населения Филиппин американцы воспринимались уже не сколько в качестве поработителей и колонизаторов, — но тех, кто действительно собрался дать этому государству реальную (во всяком случае — юридически) независимость. В то время как японская оккупация грозила эти планы сорвать. Отсюда — и достаточно заметное сопротивление и местной армии, и местного же населения японским оккупантам.

***

Другое дело, что организовано было это сопротивления из рук вон плохо — несмотря на вроде бы однозначно нерядовые таланты «маршало-генерала» Макартура. Хотя если серьезно, он все же одновременно в этих званиях не пребывал, — ради приличия попросив президента Рузвельта о временной отставке на период формальной службы в филиппинской армии. Собственно, при анализе причин успеха японцев на первом этапе войны за Филиппины даже сложно выделить главную причину этого. Особенно с учетом того, что сил у них было формально даже поменьше: 100 с небольшим хвостиком тысяч — против 150 у американцев и филиппинцев. Другое дело, что качество подготовки как минимум у филиппинских солдат — крайне «хромало». Есть сведения, что многие из них во время полугодовой подготовки в учебных центрах даже ни разу не брали в руки винтовку — вместо этого будучи используемые для сельскохозяйственных и строительных работ ради пополнения кошельков их командиров. Да еще в 1940 году наиболее подготовленная часть из них (135 тысяч бойцов) была уволена в запас.
Кроме того и сам план обороны Филиппин под названием «Оранж» («Апельсин»), подготовленный лично Макартуром, в общем-то, базировался на следующем. В случае высадки крупных японских сил — всем наличным подразделениям отступать к укреплениям полуострова Батаан — и крепости Коррехидор, защищающую вход в Манильский залив. После чего ждать прибытия на кораблях большого числа войск из США. Вся беда была в том, что в сложившейся после начала нападения Японии ситуации помощи из «метрополиии» американским подразделениям на далеких Филиппинах ждать не приходилось. Большая часть Тихоокеанского флота лежала на дне Перл-Харбора. А в самих Соединенных Штатах панически готовились отражать японские десанты на свое западное побережье, превентивно сажая живших там граждан японского происхождения в концлагеря. Куда уж (и главное — чем?!) привозить пополнения, что называется, «к черту на кулички», через весь Тихий океан? Собственно, президент Рузвельт изначально был настроен Филиппины вообще не защищать. Недаром Верховный комиссар (генерал-губернатор Филиппин) от США Фрэнсис Сэйр в 1940 году публично заявил: «Не только беспомощная филиппинская армия, но даже США не смогут успешно оборонять острова».

***

Лишь в последний момент президент поддался на уверения Макартура, что «все будет хорошо». Но «хорошо» то с ходом военных действий не могло быть в принципе! Ведь в первый же день войны американское командование допустило вопиющий «ляп» — вполне себе в духе «проспанного» их коллегами на Гавайях нападения на Перл-Харбор. Но там хоть налет палубной авиации флота адмирала Ямамото действительно был неожиданным. А Манилу то из Вашингтона предупредить успели — и о начале войны, и трагической для гавайской базы атаки японских самолетов. 
Однако Макартур и его подчиненные все равно не приняли никаких превентивных мер. Хотя отлично знали, что японской авиации не требуются даже авианосцы — ее аэродромы есть и на Тайване, от которого до самого северного острова филиппинского архипелага всего-то 40 км. В итоге уже в полдень 8 декабря на авиабазе близ Манилы были уничтожены все дальние бомбардировщики Б-17 — и две трети истребителей. Пилоты которых как раз пошли в это время кушать — как говорится, «война войной — а обед по расписанию!».
Позже на помощь своим авиационным соединениям и высадившимся десантным частям пришло и два японских флота. В которых только мощных кораблей, линкоров и тяжелых крейсеров было больше десятка. Против всего одного тяжелого и двух легких крейсеров (плюс несколько эсминцев и судов поменьше) Азиатского флота США. Командование которого предпочло тут же отвести его южнее, на соединение к эскадрами голландцев и англичан.
В итоге Филиппины оказались в не просто окружении, — но и полноценной блокаде. Добираться до Батаана и Коррехидора из баз южнее могли разве что подлодки — да юркие торпедные катера. На четверых из которых 11 марта 1942 года покинул обреченный гарнизон сам генерал Макартур со своим штабом, семьей и частью высших филиппинских политиков. Сама Манила была сдана им японцами без боя еще до Нового 1942 года — будучи объявленной «открытым городом». 9 апреля капитулировали американо-филиппинские силы на Батаане (70 тысяч против 54 тысяч японцев). И ладно бы у них не доставало лишь боеприпасов, — но ведь им приходилось еще и банально голодать! Хотя накануне войны на недалеко расположенных от полуострова складах находилось 4 млн «бушелей» риса, — которых, будь он перевезен в этот «укрепррайон», хватило бы его защитникам года так на четыре. 
7 мая, после недельного генерального штурма, поднял белый флаг и гарнизон Коррехидора. Правда, хотя сменивший Дугласа Макартура генерал Уэнрайт, по требованию японцев, и приказал сложить оружие всем своим подчиненным на Филиппинах — послушались его далеко не все. Немало бойцов ушли в горы и джунгли, — продолжая партизанскую борьбу. Сделав, в общем-то, правильный выбор — есть даже данные, что из числа американских пленных выжило не больше трети — японцы за людей их не считали. Так что уничтожение пленных началось уже с «Батаанского марша смерти» — с десятками тысяч убитых и просто умерших от голода, жажды и жары пленных американских и филиппинских солдат в ходе пешего передвижения до ближайшей железнодорожной станции. 

***

Стоит заметить, что захватившие Филиппины японцы тоже пытались как минимум играть роль не оккупантов, — но неких если не «освободителей», то «союзников» филиппинцев. При этом временами откровенно «косплея» американцев во многих административных моментах. Так, командующий японской армией в архипелаге генерал Масахару Хомма был возведен в должность «генерал-губернатора» — при этом едва ли не сразу начав создавать администрацию из местных кадров. Которые до этого считались вполне себе лояльными США политиками режима прежней автономии. 
Например — Хорхе Варгас, назначенный 11 декабря 1941 года президентом Кэсоном министром обороны, позже — мэром Манилы в ее статусе «открытого города», до вхождения туда японцев 2 января 1942 года. После чего уже японцы назначили Варгаса главой «Филиппинской исполнительной комиссии» — марионеточного квази-правительства. А после того, как 14 октября 1943 года Токио повысил формальный статус Филиппин до «независимого государства в составе Японской империи» (тот еще «оксюморон» — сочетание несочетаемого) — господин Варгас обзавелся уже официальным премьерским статусом. 
Самое интересное, что поражение Японии в войне и занятие Филиппин американской армией не слишком ухудшило статус этого «слуги двух господ». В 1946—1954 гг. Варгас работал председателем Национальной комиссии по планированию и был членом Попечительского совета Университета Филиппин с 1961—1965 гг. В 1960 году Республика Филиппины присвоила ему звание Командора Почетного легиона(!). Ага — за самый махровый коллаборационизм в духе маршала Петена из марионеточного правительства Виши во Франции после победы Гитлера. С другой стороны — а чего удивляться? Если даже ушедший с американцами уже тяжелобольной президент филиппинской автономии США Кэсон говорил Варгасу после начала военных действий: «Мы должны попытаться спасти себя, послать к черту Америку. Скажу тебе, нашу страну разрушают. Война между Соединенными Штатами и Японией — это не наша война».

***

К чести филиппинцев, далеко не все они согласились с коллаборационистской политикой многих местных лидеров, преимущественно из партии националистов. Особенно против были коммунисты и частично социалисты, — создавшие целую партизанскую армию «Хукбалахап». Бойцы которой чаще сокращенно назывались «хуками». Их численность, по разным данным, составляла от 10 до 20 тысяч человек — при резерве до 50 тысяч! В любом случае, именно они к началу высадки американской армии в 1944 году контролировали едва ли не весь остров Лусон, за исключением лишь его столицы — Манилы. Где сидевшие японские марионетки могли практиковаться разве что в эпистолярном жанре — да громких заявлениях. Например, когда тогдашний «министр иностранных дел» сообщал японскому послу (в оккупированной Японией стране, которую микадо приказал именовать независимой) 20 июня 1944 года:

«Для филиппинских лидеров все труднее становится задача убеждать филиппинский народ в благородстве намерений Японии в деле ведения настоящей войны и в искренности заявлений японских лидеров о том, что Япония пришла на Филиппины не как завоеватель, а как освободитель... Филиппинец должен располагать реальной задачей в войне. Ему должно быть предоставлено нечто конкретное для того, чтобы бороться за свою землю, за свой очаг, за свою честь, свободу и независимость, за суверенитет своей республики — нечто такое, что наполнило бы жизненным содержанием такие высокие принципы, как Азия для азиатов, или таких, как величественные идеалы установления сферы сопроцветания... Филиппинцы должны быть убеждены в том, что их страна принадлежит им, что они являются хозяевами своей собственной земли, что независимость, какая для них провозглашена и которую Япония признала, является настоящей и подлинной».

***

Ну, еще бы не «все труднее»! Если оккупанты-«союзники» не просто откровенно издевались над филиппинцами, — например, насильно и бесплатно «мобилизуя» местных красавиц в бордели для своей солдатни. Но при этом беззастенчиво еще и вмешивались в экономику островов, — например, решив, что прежняя ее ориентированность на производство сахара и табака Японии не нужна — надо выращивать хлопок для производства пороха. После чего 90 % вышеуказанных посевных площадей упразднили, — но вот перепрофилировать их так и не получилось. 
В результате даже самые далекие от политики крестьяне, став безработными, прогнозируемо предпочитали поддерживать кого угодно — партизан коммунистических или проамериканских, — но только не японских марионеток, распинающихся в «любви к филиппинской нации». Отсюда — и нередко встречающиеся цифры в 400 активных партизан во всем архипелаге — и миллион партизан и подпольщиков «латентных», помогающих первым при необходимости. Марионеточным властям «незалежных Филиппин» оставалось только бессильно осознавать свою полную (без японских штыков, конечно, — занятых на более важных участках) «политическую импотенцию» — и делать громкие заявления. Вплоть до … объявления войны Британии и Соединенным Штатам 23 сентября 1944 года! 

«...Соединенные Штаты Америки и Великобритания произвели атаки с воздуха на определенные районы Архипелага и тем самым нарушили территориальную целостность республики и причинили ущерб и лишение жизни ее гражданам, уничтожили и повредили их собственность. Принимая во внимание, что Филиппины должны обезопасить свою независимость и территориальную целостность, как должно поступить связанное честью любое уважающее себя суверенное государство; и принимая во внимание, что Филиппинская республика заключила союзный пакт с Японией, основанный на взаимном уважении суверенитета и территории друг друга, чтобы обезопасить территориальную целостность и независимость Филиппин, я, Хозе Лаурель — президент Филиппинской республики, сим объявляю с 10 часов вечера 23 сентября 1944 г. о состоянии войны между Филиппинской республикой и Соединенными Штатами и Великобританией».

***

Самое печальное для филиппинских «президентов» и «премьеров» по японской версии, — что союзники явно восприняли эту «грозную бумагу» вполне себе всерьез. Хотя, если без шуток, то конечно в их планы и так входило выбивание японцев из стратегически важного архипелага — даже без повода в виде провоцирования со стороны мелких про-японских «шавок».
Тем не менее спустя почти месяц после вышецитированного «тявканья» с их стороны, к берегам Филиппин прибыла мощная — даже не сила — силища! 35(!) авианосцев, 12 линкоров, 25 крейсеров, 144 эсминца, 29 подводных лодок, 2 500 самолетов, 200 тысяч сухопутных войск. Притом что у пытавшихся удержать острова японцев хоть и было сравнимое число пехоты (до 180 тысяч), — но на фоне отставания по авиации в 2,5 раза. А с поддержкой своего флота вообще было все очень печально. Одним словом — зеркально повторилась ситуация конца 41 — начала 42 года — только в «аутсайдерах» были уже подданные микадо. 
Все же надо заметить, что освобождение островов от японской оккупации длилось намного дольше сопротивления ей американцев в начале войны — даже марионеточное правительство в Маниле заявило о своей отставке лишь 15 августа 1945 года. Когда после вступления 9 августа в войну с Японией Советского Союза песенка последней, в общем-то, была спета, — что понимали даже в самом Токио, не говоря уже о его марионетках по периферии Японской империи. 
Впрочем, как минимум на Филиппинах эти марионетки большей частью отделались лишь «легким испугом». Максимум — после ареста американскими военным властями им пришлось провести некоторое время в тюрьме. Но после этого все больше полномочий на местах переходило в другие руки. Сначала — к завезенному теми же американцами «правительству в изгнании». А затем — уже и к официальным властям Филиппин после провозглашения Вашингтоном уже их полной независимости страны 4 июля 1946 года. Ну да — в День Независимости самих же США, — чтобы намертво связать в сознании местных жителей «неразрывную связь» их родины с их недавними колонизаторами даже на уровне праздничных дат. 
В любом случае, прежние «сидельцы» были вскоре выпущены-помилованы уже формально незалежными властями архипелага. Тем более что «японская», что «американская» партия филиппинских политиков по сути не так уж друг от друга и отличалась. А если различия и были, — то больше по принципу «кому удалось эвакуироваться из Коррехидора на американской подлодке, — а кому не повезло, пришлось приспосабливаться к новым «патронам». Главное — что и те, и другие, люто ненавидели тех же коммунистов из Хукбалахап. После восстановления над Филиппинами американского контроля продолжая их преследовать с не меньшим старанием, чем при японском «патронате». 

И конечно же, — те и другие с радостью то ли просто «повторно присягнули», то ли «переприсягнули» текущему «гегемону» — США. После победы над главным геополитическим соперником в Тихоокеанском регионе, Японией, продолжившем прежнюю грабительски-колонизаторскую политику в отношении Филиппин — только теперь чуть другими, уже неоколониалисткими — методами. 

​