Сиэтлская всеобщая забастовка 1919 года

Сиэтлская всеобщая забастовка 1919 года стала первой крупномасштабной всеобщей забастовкой в Соединённых Штатах Америки. Хотя её причиной стали жалобы рабочих верфей на заработную плату, она быстро переросла в более масштабное противостояние между городским движением Американской федерации труда (АФТ) и местными политиками, представителями бизнеса, в также федеральными военными ведомствами, которые видели в забастовке решающее испытание власти, какую форму организованный труд будет иметь после Первой мировой войны.

Четыре дня царило рабочее движение. 65 000 человек покинули свои рабочие места. Бастующие раздавали еду, снабжали больницы и поддерживали порядок на улицах с поразительной организованностью и эффективностью. Но под давлением мэра Сиэтла, федеральных войск, также из-за отсутствия поддержки международным сообществом АФТ забастовка провалилась.
Она оставила неоднозначное наследие. Неудача столь масштабных мер по повышению заработной платы на верфях, не говоря уже о предотвращении последовавших за этим антипрофсоюзных действий и «охоты на красных», продемонстрировала ограниченность возможностей местных рабочих в противостоянии с государственным, антипрофсоюзным капиталом. Однако память о моменте, когда рабочие не только парализовали работу целого города, но и успешно управляли системой жизненно важных служб, следуя синдикалистским принципам, также давала надежду. В краткосрочной перспективе это подпитывало активное кооперативное движение Сиэтла, связанное с профсоюзами. В долгосрочной перспективе это вдохновляло поколения, мечтавшие о построении общественного порядка, основанного на труде.

Забастовка

Город Сиэтл, основанный в 1853 году, названный в честь вождя местного племени — Сиатля, в 1919 году был благоприятным местом для решающей борьбы трудового народа. Рабочие портового города были одними из самых организованных в стране. В строительстве, портовых работах, транспорте, розничной торговле и других отраслях к середине девятнадцатого века активно присутствовали профсоюзы, действительно выражавшие интересы рабочих. Хотя большинство местных профсоюзов были связаны с Американской федерацией труда, и многие члены профсоюзов были вхожи в федерацию, но их институциональные связи (а именно правила и нормы) во многом отличались от таковых у АФТ.

Местные ремесленники Сиэтла (они же рабочие-цеховики на верфях) налаживали производственные связи через профсоюзные советы, которые координировали такие отрасли, как металлообработка и строительство, и поддерживали общегородскую коалицию через Центральный трудовой совет Сиэтла (ЦТСС). Они также расширили обычные границы АФТ, организовав советы для таких «неквалифицированных» профессий, как: официант, почтальон и портовый рабочий. Наконец, многие сиэтлские деятели стояли значительно левее основного течения АФТ в политической идеологии. Социалисты (и в меньшей степени «уоббли») составляли значительное меньшинство в некоторых профсоюзах и занимали ряд руководящих должностей. Уоббли (Wobblies) — это сленговое название членов организации «Индустриальные рабочие мира» (Industrial Workers of the World, IWW). Это международная рабочая организация, известная своей радикальной политикой и активной деятельностью против капиталистов за улучшение условий труда рабочих индустриальной промышленности — в начале 20 века, особенно в США.

Прогрессивная власть профсоюзов

Рядовые члены профсоюза наслаждались процветающей рабочей культурой и жизнью в рамках ассоциаций. Профсоюзам принадлежала широко распространенная ежедневная газета The Union Record (Союзный Рекорд), принадлежащая рабочим. Также имелся популярный клуб левых ораторов, где распространялись марксистские идеи, — и множество потребительских и производственных кооперативов. Однако в некоторых отношениях преобладала стандартная эксклюзивность АФТ: как и в Калифорнии, АФТ в Сиэтле выросла из движения белых рабочих за вытеснение китайских рабочих. И, как и в большей части США, местные отделения АФТ в Сиэтле не допускали в свои ряды представителей цветных людей (в городе проживало несколько тысяч японских, китайских и афроамериканских рабочих), а также, в большинстве случаев, женщин.
Заложив эту сложную основу в середине 50-х годов 19 века, движение АФТ в Сиэтле получило мощное преимущество от изменений на рынке труда, вызванных империалистической войной. Война перекрыла Америке доступ к европейским торговым флотам, создав внезапную потребность в торговых судах для поддержания торговли страны. Американцы до этого времени не создавали в большом количестве свой торговый флот, а лишь арендовали корабли у Франции, Британии и т.д. Конгресс отреагировал созданием Чрезвычайной корпорации флота (ЧКФ), уполномоченной финансировать новое строительство на частных верфях. Заказы ЧКФ, размещённые на верфях Сиэтла в 1917 году, привели к бурному развитию города. В одночасье хозяйчики стремились нанять около тридцати пяти тысяч новых рабочих. И устремились люди в Орегон, манимые высокими зарплатами на верфях. 

Благодаря стремительно растущему числу металлистов, заполнивших верфи, строивших суда со стальным дном, ряды профсоюза Сиэтла выросли с 15 000 до 60 000 за три года. Более того, многие из новых профсоюзных деятелей судостроительных верфей были уоббли и социалистами из отдалённых лесозаготовительных лагерей, которые привнесли в сиэтлское движение не только численность, но и боевую силу.

Эхо русской революции

Но если последние 10 лет здесь и выглядели благоприятными для местного пролетариата, то в благоприятных условиях таились и зловещие признаки для правящего буржуазного класса. Классовые потрясения в Америке и Европе, включая Великую Октябрьскую Социалистическую революцию 1917 года, породили наисерьёзнейшие опасения по поводу радикального подъёма пролетариата и спровоцировали репрессии против левых в США. Тем временем наступивший мир в 1918 году обернулся проблемами для американского рабочего движения в военном производстве. К январю 1919 года многие верфи Сиэтла, переставшие получать заказы, были закрыты. Металлургические заводы также столкнулись с резким сокращением числа заказов.
На фоне этого бурного политико-экономического моря рабочие верфей Сиэтла и ЧКФ взяли курс на решение проблемы следующим путём. Первое столкновение произошло летом 1917 года, когда ЧКФ учредила Совет по регулированию труда судостроителей (известный как Совет Мэйси по имени его председателя Эверита Мэйси) для решения вопросов заработной платы и иных непростых вопросов. Совет Мэйси быстро вызвал гнев рабочих металлургической промышленности Сиэтла, ведь он установил единый уровень заработной платы ниже прежнего в дорогом портовом городе. Генеральный директор ЧКФ Чарльз Пьез ещё больше разозлил рабочих, нарушив своё обещание позволить местным жителям Сиэтла вести переговоры с владельцами верфей напрямую, а не быть связанными расценками совета-посредника. Местные жители бастовали, затем поддались патриотическим призывам, ведь ещё шла Первая мировая война, и вернулись к работе. Но они сделали это с обидой, и с нетерпением ждали перемирия, после которого смогут вернуть себе справедливую заработную плату и прежние права. 

Через несколько дней после заключения мира в ноябре 1918 года Совет металлургической промышленности потребовал прямых переговоров, и его члены санкционировали забастовку в поддержку своих требований. Переговоры зашли в тупик, когда владельцы заводов, предложив небольшую прибавку к зарплате рабочим «элитных» специальностей (их было намного меньше, чем рабочих «обычных»), и когда они же отказались обсуждать повышение зарплаты низкооплачиваемым менее квалифицированным рабочим. Ещё более возмутительным для профсоюзов было то, что Пьез попытался вмешаться в переговоры об установлении условий мирного времени, направив владельцам телеграмму с требованием не сдаваться, или же те лишатся заказов для их промышленности, а следовательно, они лишатся прибыли. Из-за «ошибки» посыльного (ведь мы помним, что почтальоны также имели профсоюз и понимали условия у коллег-металлугов) телеграмма попала в офис профсоюза, а не в офисы владельцев предприятий. Она подтвердила опасения рабочих, что на карту поставлено нечто большее, чем просто зарплаты на верфях: буржуазное правительство США, выражавшее интересы крупного капитала, стремилось свести на нет достижения рабочих, включая закрытие цехов. Утром 21 января 1919 года трудящиеся верфи Сиэтла молча не явились на рабочие места.

Молчание длилось недолго...

По всему городу рабочие почувствовали себя под атакой: бакалейщики лишили бастующих товаров, а полиция устроила облаву на офисы профсоюзного кооператива производителей продуктов питания, который вмешался, чтобы устранить искусственный дефицит продуктов питания. Совет металлистов обратился в Центральный трудовой совет Сиэтла (ЦТСС) с просьбой провести всеобщую забастовку в знак солидарности. Последовавшие дебаты ясно показали, что обе стороны рассматривали конфликт широко.
«Мы знали, что если металлистов поставят на колени, то следующим будет наш черёд», — сказал рабочий-штукатур, объясняя позицию своего местного отделения в поддержку забастовки. Более того, «если Сиэтлу это сойдёт с рук, война выйдет за пределы Сиэтла», — прогнозировал уважаемый секретарь ЦТСС Джеймс Дункан. Со стороны менеджеров предприятий безымянный наблюдатель отметил: «Похоже, федеральное правительство использует Сиэтл как экспериментальную площадку, чтобы выяснить, насколько радикальны и нестабильны рабочие». Подавляющее большинство членов профсоюза и местных жителей проголосовали за забастовку. ЦТСС назначил дату на 6 февраля.

Все на улицу!

В то утро рабочие ликовали. 65 000 организованных пролетариев вышли на улицы с таким энтузиазмом, что сорок тысяч работников, не состоящих в профсоюзах, также покинули рабочие места, в том числе из-за отсутствия транспорта. В ключе солидарности сегрегированные местные японо-американцы также бастовали и были вознаграждены за это второсортным трудовым гражданством, позволявшим присутствовать, но не голосовать на заседаниях ЦТСС. Однако, пожалуй, величайшим достижением рабочих было не простаивание частной промышленности, а организация альтернативного государственного обеспечения. Чтобы накормить рабочих, которые ежедневно питались в столовых, бастующие повара готовили, а бастующие водители развозили горячую еду в рабочие бараки, где были организованы импровизированные «пункты питания». Для удовлетворения других жизненно важных потребностей комитеты отправляли водителей на подвозку молочных бидонов и белья из больниц. А для поддержания общественного порядка ветераны войны из Лейбористской партии патрулировали улицы без оружия, чтобы «убедить» сограждан соблюдать мир и избегать столкновений с войсками Национальной гвардии, которых военный министр направил в город 6 февраля.

Эти меры завоевали большую симпатию. Но на другом фронте государственных услуг антипрофсоюзные силы нанесли ЦТСС мощный удар. Вопрос касался Seattle City Light (Городского освещения Сиэтла: организации, дающей электричество всему городу). ЦТСС почему-то решил, что электричество не является жизненно важной потребностью для широких слоёв населения, и не позволил этой коммунальной службе работать на полную мощность. Мэр города Оле Хэнсон, под сильным давлением со стороны руководителей предприятий, объявил забастовку большевистской акцией и 7 февраля выдвинул ультиматум: либо вы даёте работать Seattle City Light на полную мощность, либо ею будет управлять Национальная гвардия. 
Пресса осуждала непреклонность ЦТФФ, а угроза прихода вооружённых штрейкбрехеров вызывала опасения кровопролития. Штрейкбрехеры — это рабочие, которые владельцы предприятий сажают за рабочие места, чтобы те заменяли бастующих рабочих. Но в Сиэтле в ту пору таковых не нашлось, и их хозяйчикам пришлось завозить из других городов. Тем временем международные деятели АФТ, опасаясь, что конфликт в Сиэтле сорвёт организационные усилия на востоке страны, объявили забастовку несанкционированной акцией, удержали средства на поддержку и пригрозили отозвать уставы бастующих местных профсоюзов. Что означало бы их отделение от центра. Таким образом, атакованная с двух флангов, забастовка затихла. Небольшая часть бастующих вернулась на работу в субботу, 8 февраля, а к понедельнику практически все бастующие вернулись на рабочие места. ЦТФФ официально прекратил акцию на следующий день, 11 февраля.

Выводы. Итоги. Репрессии

Её последствия были неоднозначными. С точки зрения верфейных цеховиков, забастовка была поражением, поскольку судостроители проиграли борьбу за зарплату. Более того, опасениям рабочих подтвердились, сиэтлские промышленники вскоре начали успешное наступление на их «закрытый цех». Закрытый цех, в контексте трудовых отношений, означает требование предпринимателя принимать на работу только членов определённого профсоюза. В рядах местных профсоюзов критика забастовки привела к отставке лидеров-боевиков и концу «дунканизма» — прежнего состояния терпимости между профсоюзными деятелями ремесленников и промышленности. 
Правительственные репрессии также усилились. Федеральные агенты арестовали местных редакторов газет «Уоббли» и «Юнион Рекорд» по обвинениям в преступном синдикализме, анархизме, и подстрекательстве к мятежу, что, по всей видимости, стало предвестником рейдов Палмера. Мэр Хэнсон стал национальным героем, бросив вызов опасному большевизму (опасному для капиталистов, надо понимать).
Но с точки зрения потребителя труда забастовка была успешной. Хотя она и не подорвала контроль капиталистов над наёмным трудом, она продемонстрировала, что трудящиеся могут обойти капитализм в сфере потребления, организовав кооперативные способы производства и распределения. Эта кооперативная ветвь рабочего движения Сиэтла не исчезла в феврале 1919 года. Напротив, она значительно выросла в последующие месяцы, охватив стивидорные (это работы по погрузке и разгрузке судов), мясные, парикмахерские и сберегательные заведения, а также многочисленные продуктовые и галантерейные магазины и набирающую популярность газету «Юнион Рекорд». Многие социалисты, которых «красные» выгнали из партии, занялись кооперативным трудом и таким образом долгие годы оставались активными левыми.

В более долгосрочной исторической перспективе забастовка стала переломным моментом между военной силой профсоюзов на переговорах и их ожесточённой послевоенной борьбой в базовых отраслях промышленности (горнодобывающей, сталелитейной) и — политике (Красная угроза). Сиэтлская забастовка послужила также причиной для переезда рабочих из Сиэтла в Советский Союз, где ими были основано несколько коммун. Но это уже совсем другая история...

О главных лицах забастовки:

Джеймс Дункан, инженер-судостроитель шотландского происхождения, был секретарём ЦТСС в 1919 году. Будучи социалистом, он был уважаемым «прогрессивным» лидером профсоюзов в Сиэтле в начале двадцатых годов и активно, но безуспешно баллотировался на пост мэра в 1920 году.
Гарри Олт, основатель и главный редактор журнала Union Record, вырос в кооперативе Equity недалеко от Беллингхема, штат Вашингтон. Он был активистом Социалистической партии и до Дункана был секретарём CLC. В своей газете он выступал за прогрессивные и кооперативные трудовые проекты.
Анна Луиза Стронг, была редактором отдела новостей газеты Union Record с 1918 по 1921 год. Её редакционная статья «Никто не знает, где», опубликованная в феврале 1919 года, стала гимном радикальных устремлений забастовщиков. Впоследствии Стронг много путешествовала с лекциями, писала о Советском Союзе и других европейских странах и провела последнее десятилетие своей жизни в Китае в качестве почётного гостя Мао Цзэдуна.
Оле Хэнсон, инвестор в недвижимость, был избран мэром Сиэтла в 1918 году. До забастовки он позиционировал себя как умеренный политик, однако впоследствии принял статус американского героя, ушел в отставку и занялся карьерой высокооплачиваемого лектора по вопросам закона и порядка.
Шарль Пьез, немецкий инженер и бизнесмен, был оперативным руководителем ЧКФ во время забастовки.

​