История голодных маршей в США 1932—1933

Когда США вошли в 30-е годы 20-го века, вся страна погрузилась в мрачную реальность Великой депрессии. Особый удар пришелся на штат Вашингтон, традиционный центр лесной и горнодобывающей промышленности. Падение спроса на сырье, добываемое местными рабочими, вместе с парализацией строительных проектов по всей стране привело к усугублению и без того тяжелого экономического положения...

Местные и государственные начальнички Тихоокеанского С.-З. прилагали максимум усилий, чтобы как-то удовлетворить базовые потребности граждан и избежать социальных волнений. Тем не менее зачастую их попытки оказывались недостаточными — рабочие лишались элементарных средств к существованию, таких как еда, одежда и кров. На фоне этих потрясений в регионе начали появляться радикальные издания, призывающие людей к действиям ради достижения политических перемен и защиты своих прав. Одним из таких голосов стала газета «Авангард», которая в 1931 году была переименована в «Безработный гражданин». Издание играло огромную роль в создании протестов в Олимпии — столичном городе Тихоокеанского штата Вашингтон. Газета, выпускаемая Лигой безработных граждан (далее UCL), активно поддерживала свою повестку дня яркими заголовками. Одним из таких был призыв к участию в марше на Олимпию: «Растет спрос на марш в знак протеста против плана нищих!».
Власти США игнорировали острую нужду пострадавших от кризиса, что побудило «Авангард» и UCL обратиться к пролетариату для давления непосредственно на политический центр штата. Рекордная безработица усиливала напряжение среди местных жителей, и началось движение за перемены. Организации рабочих стали стремительно формироваться для борьбы с безработицей, которая в некоторых частях страны превышала 50 %. Однако многие из них сталкивались с проблемами неэффективного управления или недостатка ресурсов, что ограничивало их влияние. В ответ на эти вызовы летом 31 года левые К. Бранин и Х. Уэллс, редакторы «Авангарда», создали собственную инициативу — Лигу безработных граждан. Первая встреча группы прошла в Сиэтле, собрав пятьдесят участников. Бранин и Уэллс придерживались строгих принципов: собранные пожертвования резервировались исключительно для тех, кто был физически неспособен работать, а трудоспособным помощь не предоставлялась. В сентябре 31 года в «Авангарде» появилась статья, подчеркивающая позицию UCL. Лига отказалась полагаться на обещания представителей политической элиты или бизнес-сообщества о поддержке безработных. Вместо этого организация предложила людям объединяться и помогать друг другу самостоятельно. Эти слова стали предвестником инициатив, которые вскоре начали воплощаться Лигой в жизнь.

К завершению 1931 года Лига Кооперативов Сиэтла (United Cooperative League, UCL), имея на тот момент 22 филиала по всему городу, значительно расширила спектр предоставляемых услуг, внедрив так называемые «программы самопомощи», основанные на обмене товарами и услугами. Инициатива самопомощи зародилась в условиях хронического дефицита поддержки со стороны местных властей и правительства штата. Разочаровавшись в непоследовательности их действий, Лига решила самостоятельно оказать помощь нуждающимся семьям. В результате было создано восемнадцать кооперативов, сформированных через структуры UCL, которые предоставляли значительную поддержку малоимущим горожанам. Эти усилия получили дополнительную поддержку со стороны главного буржуя и по совместительству мэра Сиэтла — Р. Харлина, который инициировал создание Комиссии по улучшению занятости (также известной как Комиссия Харлина-Дикса) под руководством И. Ф. Дикса. Уже в декабре 31 года данная комиссия организовала поставки продовольствия для его распределения среди граждан, находящихся в сложном финансовом положении. В тот же период была достигнута еще одна важная победа: введение минимальной заработной платы для безработных в размере 4,50 доллара в день, что стало значительным успехом в поддержку социальной защиты.
Для понимания экономических реалий той эпохи следует отметить ценовые показатели: в годы Великой депрессии средняя стоимость свитера составляла 14,04 доллара, галлон молока — 2,15 доллара, а фунт яблок — 1,05 доллара. Однако оптимизм конца 1931 года быстро померк на фоне трудностей 1932 года. Уже к марту содержание статей в газете Vanguard приобрело резко негативную окраску, включая заголовки вроде «Сенат отказывает голодным в еде». Газета описывала тяжелую экономическую ситуацию: семьи из 4-х человек вынуждены были питаться продуктами на сумму менее пятидесяти центов в день. Тогда стал популярным дешевый вид фастфуда — хот-доги. Изготавливаемые из субпродуктов низкого качества (таких как кожа, волосы и копыта), они зачастую продавались за символическую цену. Для улучшения вкусовых качеств к сосиске добавляли соус и лук, если те были доступны. К финансовым проблемам добавился кризис управления ресурсами: из выделенных городом в январе 472 тысяч долларов, предназначенных на несколько месяцев работы кооперативов UCL, к началу марта оставалось лишь 180 тысяч долларов. Несмотря на ограниченные финансы, деятельность кооперативов продолжала успешно развиваться. К марту общее количество зарегистрированных семей в системе кооперативов достигло 8 493, распределенных по 22 подразделениям. Тем не менее проблема безработицы оставалась острой: менее половины из 12 100 человек, зарегистрированных для поиска работы через структуры UCL осенью предыдущего года, нашли трудоустройство к весне 1932-го. Ситуация начала меняться в апреле, когда 3-е из кандидатов, поддерживаемых UCL, выиграли на выборы в городские органы управления в Сиэтле. Высокая явка членов Лиги сыграла большую роль в этом политическом успехе. Однако эйфория оказалась недолгой: рост цены на продовольствие и увеличение спроса вновь поставили социальные команды перед серьезными вызовами.

Вдохновленные зарубежным опытом, члены Лиги предложили идею масштабного внедрения продовольственных кооперативов. Такие инициативы становились источником надежды и энергией для массовых протестов, позже названных «Голодными маршами». Кульминационной точкой протестной активности стало движение в летние месяцы 1932 года. Организация «Объединенные Производители Вашингтона» (United Producers of Washington) предприняла попытку начать марш на Олимпию с требованием созвать специальную сессию для решения проблемы дефицита государственной помощи безработным. Вместе с тем мэры около 40 городов Вашингтона собрались в Сиэтле с целью подачи аналогичной петиции. Несмотря на эти усилия, губернатор штата Вашингтон Роланд Хартли оказался крайне непреклонным. Человек, которого пресса назвала «самостоятельно сделавшим себя» (хотя фактически его успех был обеспечен благодаря богатым родителям), активно выступал против снижения налогов, создания профсоюзов и большинства прогрессивных реформ.
Его антипатия к социалистам, коммунистам и рабочим организациям была очевидной, так как эти группы препятствовали его власти над прибавочной стоимостью. Губернатор Хартли проигнорировал письма Бранина и категорически отказался взаимодействовать с мэрами. В ответ на это UCL приняла решение организовать акцию, заявив, что Лига отправится маршем на Олимпию 4 июля 1932 года. Газета Vanguard, стремясь мобилизовать сторонников для незаконного митинга, активно продвигала ставший популярным лозунг «На Олимпию!», — и даже специальный выпуск организовала, посвящённый продвижению этого события. UCL быстро осознала, что её планы начать поход на столицу штата столкнулись с неожиданным вызовом: она оказалась не единственной группой, стремящейся провести акцию. Менее популярная организация «Советы безработных», обладающая тесными связями с коммунистами, также решила принять участие, что вызвало неоднозначную реакцию среди членов и сторонников Лиги.

Учитывая ассоциацию с запрещённой Компартией США, часть участников UCL отказалась участвовать в марше. Но небольшая группа коммунистов всё же примкнула к демонстрации. 3 июля 32 года демонстранты пришли в Олимпию, но были встречены полицией и дорожно-патрульными офицерами. Им отказали во въезде в город, отправив в парк Прист-Пойнт, находящийся в двух милях от Капитолия. При этом власти утверждали, что Олимпия «не готова принять приток зависимых людей», подразумевая как экономически уязвимых, так и тех, кто употреблял запрещённые на тот момент вещества. Дополняя неудобства, губернатор Хартли находился за пределами города, лишая протестующих возможности встретиться с ним. На следующий день, 4 июля, к Капитолию прибыло около тысячи представителей Союза производителей, Университетского колледжа Лондона и Национального совета по делам безработных. Расположившись на противоположных сторонах ступеней, группы быстро вступили в конфликт. Стычку спровоцировала незваная коммунистическая группа, появившаяся с пламенными лозунгами. После потасовки власти предоставили многим участникам бесплатное топливо как стимул для покидания города, однако около сотни человек решили остаться в парке Прист-Пойнт, ожидая прибытия губернатора. 5 июля оставшиеся протестующие переговорили с губернатором Хартли, но их надежды на конкретные меры помощи не оправдались. В результате похода усилилось напряжение между UCL и КП США.
Несмотря на всё, к октябрю 1932 года прод. кооп. UCL набрали силу, а газета Vanguard увеличила периодичность выпусков до еженедельной, отражая усиление деятельности. Октябрь того года стал ключевым моментом в истории голодных маршей. В начале месяца Дон Эванс и Дж. А. Эрли, комиссары округа Кинг, конфисковали ягоды стоимостью $10 000 из магазинов UCL. Около 175 050 фунтов (79 401 кг) ягод были с большим трудом добыты членами 15-ти местных отделений и переданы кооперативу для помощи безработным. Комиссары обосновали свои действия судебным запретительным приказом, ссылаясь на недопустимость использования ягод для таких целей. Для членов Лиги это расценивалось как откровенный акт воровства. Газета Vanguard призвала к сопротивлению: «UCL реорганизуется, чтобы противостоять этому нападению. Её миссия — стать боевой организацией протеста и требовать от власти полноценной ответственности за помощь нуждающимся». Такой вызов лишь укрепил боевой дух организации. В последующем выпуске Vanguard обвинила комиссара Эрли в конфискации дополнительных продуктов из магазина на Капитолийском холме. В конце ноября UCL вернула контроль над ягодами, хотя часть других похищенных товаров так и не была найдена. В этом же месяце газета активно рекламировала предстоящий голодный марш в Сиэтле 5 декабря. После аналогичного мероприятия в Вашингтоне, Vanguard напечатала бодрый заголовок: «Победоносная армия голода покидает Капитолий».

В декабре, на фоне успешных массовых протестов, был создан Объединенный фронт безработных (UFU) — коалиция, включающая UCL и ряд иных рабочих организаций. Их целью стало проведение крупного марша на Олимпию. 17 янв. 33 года около тысячи женщин, детей и мужчин собрались у Капитолия с целью выразить протест против законопроекта Макдональда, предусматривающего передачу полномочий над комиссарами назначенному социальному работнику. Этот шаг лишал безработных важного инструмента влияния на собственное благосостояние и ослаблял организационные возможности UCL. На месте протестующих встретили усиленные меры безопасности: коридоры Капитолия патрулировали полицейские, а многие входы оказались заблокированы. Иные предприниматели Олимпии предоставили временное убежище женщинам и детям в пустующих магазинах, но условия для участников марша были далекими от приемлемых — раздаваемые бобы и напитки вызвали массовые случаи отравления.
Это привело к появлению новых лозунгов, например, «К черту бобы Олимпии!». После этих событий делегация из 25 человек встретилась с недавно избранным губернатором Кларенсом Д. Мартином. Встреча прошла тепло, но требования демонстрантов остались без ответа. Несмотря на относительный провал голодного марша, UFU перегруппировался, стремясь повторить акцию. К февралю в Сиэтле члены коалиции единогласно согласились вновь отправиться в столицу штата, чтобы добиваться отмены закона Макдональда и сохранения кооперативной системы до разработки полноценной программы занятости. Был выбран новый день мобилизации — 1 марта 1933 года. Комитет действий UFU сформулировал основные требования: отмена законопроекта Макдональда, введение мер по экстренной финансовой помощи и еще более надежная поддержка нуждающихся через систему страхования по безработице.
Среди самых важных предложений — выдача пособий в размере 10 дол. в неделю на одного безработного и дополнительные 3 дол. за каждого иждивенца. Эти положения были утверждены четырьмя сотнями делегатов на совещании, где также присутствовали представители 87 отделений UCL и других групп. Для реализации плана был сформирован специальный комитет, который занимался организацией продовольственного обеспечения и размещения участников марша. Однако власти Олимпии категорически отказались предоставлять ресурсы, аргументируя это угрозой беспорядков со стороны демонстрантов. Более того, мэр Сиэтла угрожал заблокировать движение колонны через город, что стало неожиданным препятствием для организаторов. Несмотря на все трудности, утром 1 марта около 3 000 человек, включая 300 женщин и 15 детей, выдвинулись из северных округов штата Вашингтон в сторону Капитолия. Колонна автомобилей — легковых и грузовых — по мере своего продвижения пополнялась участниками из других регионов. Однако по прибытии к границе Олимпии она была задержана баррикадой, выставленной шерифом города и 150 добровольцами из местных дружинников. Губернатор Мартин отправил жесткий ультиматум: демонстранты должны разойтись в течение тридцати минут, иначе их насильственно выдворят с территории города. Организаторы столкнулись с мощным сопротивлением властей — еще одним вызовом к продолжению борьбы за права безработных. Демонстранты, изначально согласившиеся провести поход мирным путем, отказались прекратить акцию и не подчинились требованию переместиться в парк Прист-Пойнт.

Согласно данным Vanguard, около 3 000 участников были задержаны в этом парке и удерживались под холодным дождем и грязью без какого-либо укрытия. Пока протестующие, сплотившись вокруг костров, пели песни и пили кофе, американские дружинники остановились в одном километре от входа в парк, вооружённые пулемётами и другим смертельным оружием. Спустя 28 часов по приказу представителей порядка демонстрантам разрешили провести парад через город, однако остановка у Капитолия была запрещена. Делегация не смогла встретиться ни с губернатором, ни с законодателями. После этого участников марша вновь направили в парк Прист-Пойнт, где они приняли решение разойтись организованно и без сопротивления, сочтя риск столкновения с хорошо вооружённой охраной неоправданным. Несмотря на усилия Лиги безработных граждан (UCL), тщательная проверка числа протестующих в Олимпии установила цифру в четыре тысячи человек. Через короткое время был принят законопроект Макдональда, а в рамках программы «Нового курса» Рузвельта было создано Управление по оказанию чрезвычайной помощи штата Вашингтон для поддержки нуждающихся жителей. Однако после голодного марша многие члены UCL полагали, что общественность была значительно дезинформирована о событиях в Олимпии и о целях сего движения. Например, Seattle Post-Intelligencer утверждала, что детям и женщинам, участвовавшим в акции, предоставили место для ночлега в старом здании правительства штата, а мужчины якобы разместились в магазинах (тогда пустовавших) — версии, полностью противоречащей сведениям Vanguard. 
Итог событий. Голодный марш 1933 года был признан неудачей. Протестующим совсем не удалось встретиться с Мартином или выступить со своим заявлением у здания Капитолия. Членство в Лиге начало стремительно сокращаться, а оставшиеся её участники стали более радикальными. Однако действия местных буржуазных управленцев не смогли разрушить силу и единство, проявленные представителями пролетариев. Из ~3 000 делегатов, участвовавших в марше, все принадлежали к 114 организациям пролетарского класса:

• Лиге безработных граждан, 
• Объединённым производителям Вашингтона, 
• Совету безработных и 
• Объединённой лиге фермеров. 

Хотя эти группы часто находились в состоянии конкуренции из-за борьбы за одних и тех же членов, в тот день они объединились для организации «самого значимого массового движения в Сиэтле со времён всеобщей забастовки». Их действия продемонстрировали высокие организационные навыки таких объединений и подчеркнули силу рабочего класса как социальной единицы.

​