Ребрендинг добра и зла

Писатели-фантасты, как еще помнят мои одногодки, считали XXI век: а) временем, когда человечество путями прогресса придет к светлому будущему; б) эпохой самых беспросветных техногенных антиутопий. Неправы оказались оптимисты, а пессимисты… Посмотрим. Есть на что посмотреть.

Одно можно сказать наверняка: человечество не изменилось, оставаясь в рамках феодальной парадигмы, которую прогресс со своими микропроцессорами, гаджетами и Всемирной паутиной лишь поддерживает. Кто сказал, что паутина сплетен и врак способна вырастить в себе гуманизм, свободу, нравственность? Каким образом это чудесное преображение должно произойти? Количество информации перейдет в качество морали?

Как выяснилось, это так не работает. Не успела миновать первая четверть нового века, как в головах у людей стали возникать убеждения поистине нечеловеческие. Еще несколько лет назад они были ничем иным как злодейским кредо в каком-нибудь триллере. Разве могут миллионы людей вести себя и мыслить так, как если бы их всех затянули в секту и изменили им сознание? 

Ну а почему нет? В некоторых сектах состояли миллионы людей. И верили, например, что Ксену, властитель 76 планет, собрал по 178 миллиардов особей с каждой планеты и переместил их на Землю. Таким образом, на каждом квадратном километре суши (включая пустыни, горы, джунгли, болота, заливные луга и пахотные земли) проживало по 9-10 существ. Немыслимая чушь!

Однако проповедникам, не давшим себе труда даже качественную легенду придумать, люди отдавали свое имущество и самих себя. Сектанту же плевать на логику, законы природы, физики и психики. Ему важнее ощущать себя сверхчеловеком, избранным, спасенным, имеющим бесспорные преимущества перед жалкими грешниками, не примкнувшими к секте. Такова основа измененного сознания: вера в завтрашний день, в свою исключительность, в защиту со стороны высших сил.

Точно так же плевать на всё на свете, включая арифметику, человеку толпы, уверовавшему в некие идеи. Он взыскует не истины, а психологического комфорта. Промыть уже промытые мозги – задача практически невыполнимая. Жертве психологической обработки внедрили в голову переиначенные понятия добра и зла, под ними он не узнаёт ценности и антиценности, знакомые ему с детства. Ребрендинг – великая сила (я писала об этом в статье «Окно Овертона в литературе»).

Ребрендинг добра и зла не раз демонстрировал свое влияние на умы. Исторических примеров столько, что их и приводить незачем, каждый может вспомнить пример зомбирования масс. Неудивительно, что ради власти над умами многие творческие личности примыкают к лагерям пропагандистов. Вернее, давно уже примкнули. Благодаря масс-медиа мы – не только россияне, но и жители целой планеты – словно попали на идеологические качели: добрые старые ценности вроде гуманизма и прав человека ухнули вниз, а осужденные всеми конвенциями антиценности вроде расизма и отнятия у недочеловеков всего, от имущества до жизни, взлетели вверх.

Почему люди, только что считавшие черную расу истцом на суде истории, давшие ей право предъявить белой расе иск за страдания, пережитые черными в эпоху работорговли, – сейчас эти люди без зазрения совести записывают в недочеловеки представителей одной с ними расы, живущих в другой стране? Это, как высказалась черная актриса Вупи Голдберг о холокосте, «не расизм, а всего лишь разборки белых людей между собой», и потому время от времени полезно использовать расистскую философию, идеологию и риторику?

Все вернулось из 40-х годов XX века таким, каким было – и не в последнюю очередь потому, что культура изрядно поработала над образом избранного, развив его в новой, послевоенной парадигме. Существование сверхлюдей было едва ли не основной фишкой масскультуры. Была подготовлена обширная база для трайбализма – этнополитического, кадрового, даже полового. Идеология, базирующаяся на идее разделения человечества на сверхлюдей и недолюдей, от этнического аспекта перекочевала к гендерному и теперь успешно применяется не только к этносам, но и к целым биологическим полам.

Молодежь, не имеющая представления, к чему приводит деление людей на унтерменшей и уберменшей – из-за падения уровня образования, из-за смены информационных носителей и формата получения знаний – не удивляется и не тревожится, видя, как некоторые «гуманисты» пытаются применить культуру отмены и вести гибридную войну с противоположным полом. Они подспудно согласны с политикой трайбализма, и их мало беспокоят ее последствия. В форме тотальной андрофобии, например.

Недавно некие «кураторки» из Школы литературных практик представили проект «Камон, канон», где исследовали классическую литературу в контексте современности. Они попросили «журналисток, филологинь и специалисток по женской истории в литературе прокомментировать канонические произведения, используя современную оптику». А проще говоря, определить, соответствует данное произведение заветам толерантности или не соответствует. Лермонтов в результате их потуг был признан эйблистом и ксенофобом. Мужчина, живший в позапрошлом веке по идеям своего времени, оказался негодяем – и вдобавок писателем. Которого в силу его негодяйской натуры можно не читать. Вернее, нельзя читать! 

Следующий шаг по пути отмены великой русской литературы продемонстрировала писательница, создавшая удручающе косноязычное произведение «Сестромам»: «Евгения Некрасова считает, что канон негативно влияет на начинающих писателей. У студентов литературных школ нет примеров актуальных текстов и языка для описания реальности, поэтому они ориентируются на авторов, чей стиль уже устарел». И правда, лучше оставлять писателя неграмотным, чем позволять ему читать устаревших классиков! Вообще неграмотность и пренебрежение книгой делает публику на диво нетребовательной и удобной в плане манипуляции.

Презрение к «устаревшим» традиционным ценностям тоже долгое время служило признаком референтной группы, а также продвинутости и неординарности. Понемногу вливались в Паутину килобайты насмешек над «скрепностью» – кто только не употреблял это слово с презрением! Немало сделали в этом направлении и сторонники патриотической литературы, вручающие престижные премии вроде «Ясной Поляны» произведениям в духе романа Сергея Самсонова «Держаться за землю» с его «помогающим наклоном», «жадным, как губка, лицом», «возбуждения тык-впритык с мужиками», «шахтерским макияжем» и прочими корявыми красивостями, уродующими и без того беспомощный текст про Донбасс, писанный по википедии. 

На фоне борьбы идеологий нет надежды на исправление ситуации с отменой русской культуры, на развитие русской литературы новыми веяниями, новыми средствами. Всё так и будет продолжаться, публику будут бомбардировать антихудожественными, идеологически выдержанными опусами. 

Писатели из уходящей (если не сказать убегающей) литературной тусовки приписывают тем, кто их сменит, черты, которых нипочем не признают в себе.

Зря. Ничем они от тех, кто идет им на смену, не отличаются. Так же, как друг дружку уделывали представители элиты, будет устраивать бои в грязи и контрэлита. Вспомните, как официально признанных, премированных, разрекламированных авторов покусывали те же феминистки.

Апологет всего женского против всего мужского Елена Георгиевская в свое время говорила что-то нелестное и о Леониде Юзефовиче: «Что такое формат? Это требование писать книги от десяти авторских листов: чем тяжелее кирпич, тем выше цена. И авторы начинают высасывать сюжет из пальца, излагая на пятистах страницах то, что легко уложилось бы в пятьдесят. Поэтому для меня рассказы Упыря Лихого предпочтительнее романов Юзефовича», и о других многотиражных авторах: «Прилепин с его взглядами, равно как и с его сомнительными литературными способностями, особой симпатии не вызывает… Один мой знакомый сказал однажды, что в наше время некачественные писатели некачественны как люди и исповедуют некачественные идеи. По-моему, это отчасти относится к Прилепину и к некоторым другим распиаренным персонам». 

Тогда это было необходимо Георгиевской для продвижения «качественных идей» и своих протеже: «Маргарита Меклина, Ярослав Могутин, Николай Кононов, Упырь Лихой, Вадим Калинин и другие очень интересные писатели… отечественная гей-субкультура, к сожалению, – что-то вроде секты, там свои „культовые“ авторы», – а потом, когда протеже теряли свою ценность, покровительница ругала их на все корки – альянсы, заключенные против кого-либо, рано или поздно разваливаются. А уж в плане ссоры на ровном месте писателям нет равных. Даже театральные актеры уступают им в скандальности, мнительности и злопамятности.

Какими только средствами не пытаются молодые (порой относительно молодые) писатели получить прописку на Олимпе! И все они – поклонники идеи культурного трайбализма. Поэтому старательно действуют по принципу «Отделись и властвуй». Главное, выбрать причину, по которой соперника можно вывести из конкурентной борьбы и окуклиться во что-то вроде секты.

Оксана Васякина, прорвавшаяся в фавориты литпроцесса верхом на кобыле феминизма, намекала на желательное вытеснение «мужских текстов» из культурного пространства – и за что? За то, что текстов, написанных мужчинами, слишком много: «Наша культура так устроена, что тексты, которые были написаны и стали памятниками литературы, тексты, которые теперь формируют представление о мире – были написаны мужчинами, они могли себе это позволить в силу материального положения и в силу того, что исторически мужчины всегда имели голос и власть». И заявляла, что современная мужская культура заставляет «жить в страшном однобоком мире». Получается, надо перестать замечать написанное мужчинами, пока счет не сравняется. Хорошая идея для трайбалистского подхода?

Критики пытались проходить меж струй, нахваливая незнамо что: «Женское тело у Васякиной показано в противостоянии мужскому, мужчина воспринимается как организатор и контролер социальной среды. Но он поражен, как писала когда-то Александра Коллонтай, эмоциональной атрофией, «любовной импотенцией», в отличие от импотенции физиологической; в пределе «любовной импотенции» – такое овеществление женщины, как изнасилование. В поэзии Оксаны Васякиной реакцией женщины иногда становится ответное насилие, разрушение мужского тела». А что было делать? Фаворитов лучше хвалить, а то как бы самому из гонки не вылететь…

Помаленьку наступая на изначально (!) непригодных к творчеству, недостойных доверия и уважения представителей неправильной расы, пола, конфессии и Бог знает чего еще, инженеры (инженерки) душ усердно расчищали пространство под себя, под членов творческого сообщества, достойных… чего? Прав человека? А остальные вроде как недостойны? Кажется, когда-то мы это всё уже проходили – и дошли до нацистской мертвечины.

Нам, возможно, вернут более адекватную систему ценностей, перестанут подвергать остракизму гуманизм, патриотизм и традиционность, допустят в литературный процесс несколько новых лиц, поскольку свято место пусто не бывает, а на родимой сторонушке целый ряд писателей отныне публиковаться не будет. Изменились вводные, но сомневаюсь, что изменились правила. Это похоже на покер Разз, в котором побеждает не старшая, а младшая комбинация карт. Тем не менее покер остается покером, не превращаясь ни в шахматы, ни в домино.

Есть некоторая надежда, что русской публике рано или поздно удастся вырваться из этого колеса ребрендинга добра и зла. Уж очень жесткими методами учит нас жизнь, показывая, что такое хорошо и что такое плохо.