09 октября 2023 310

Часть I в 165, часть II в № 166, часть III в № 167

 

Часть IV

Также из Англии в середине XIX века в России распространился ирвингизм – движение католической апостольской Церкви, имя которому дал её основатель Эдвард Ирвинг1. 
В «рассказе кстати» «Новозаветные евреи» (1885) Лесков с иронией показал «христианство по-ирвингистски», с его раздутой, надуманной иерархией: «Ирвингисты не довольствуются священством, диаконством и епископством, но имеют и диаконисс, и ангелов, и апостолов. Число последних в начале основания секты было 12, а теперь остаётся два, и даже теперь едва ли уже не один <…> Главная их митрополия в Англии, в Ольбури, где ожидает второго пришествия их последний апостол»2. 
«Прекраснодушная» русская энтузиастка ирвингизма представ-лена в гоголевском духе и напоминает праздного мечтателя Манилова – человека «ни то, ни се»: «Это прекрасный тип, способный умилить проповедника и привести в восторг романтика, но человека с критическим взглядом она, может быть, заставит задуматься и, пожалуй, пожать плечами»3. 
Показательна реакция на сектантское самовыделение и «сектантский каприз» этой дамы нищего чахоточного еврея, исповедующего Новый Завет и знающего Евангелие наизусть. Выслушав заверения в том, что после его смерти осиротевших «малюток возьмёт апостольская община <…> и воспитает их в своём духе, который есть лучший дух, в своей вере, которая тоже есть лучшая, и в своих точных, несомненных упованиях, которые тоже всех вернее, – а они заключаются в том, что Христос придёт, и даже должен прийти скоро, прежде, чем умрет последний ирвингистский апостол в Ольбури», больной отпрянул от проповедницы с гневным криком: «Отойди от меня, сатана!»4
«Новозаветный еврей» и ирвингистка напоминают двух библейских слепцов: «Оба они взывали к Сыну Давидову:
– Отверзи нам очи! – и Он коснулся их обоих, но не в равной мере. И вот они пошли “кийждо восвояси”. Он только прошёл “посреди их” <…> но они снова не разумели друг друга»5.
На фоне застоя в Православной Церкви, не способной удовлетворить «острое религиозное возбуждение», в Россию съезжались и другие религиозные «импровизаторы», которых Лесков представляет с нескрываемым комизмом: «сюда к посту ожидают двух весьма необыкновенных импровизаторов Сенкио и Моди. Из них один учит, а другой прекрасно поёт гимны, стоя у кабаков и домов разврата. Пение это, говорят, так трогательно, что проникает в сердце, а слова импровизаций так убедительны, что исторгают слёзы и почти чудотворно действуют на людей самых порочных и самых грубых. <…> импровизаторы, действительно, собирались сюда, но не будут. Кто-то из людей, лучше их знающих русские порядки, растолковал им, что здесь их религиозная практика будет невозможна. У нас это дело проще: где пьют, там сами себе что нужно и споют, а что не допоют, то часто говоркой доскажут»6. 
Писатель указывал на распространение иных конфессий и засилье религиозных сект, чтобы активизировать деятельность Православной Церкви.
В очерке «Райский змей» (1882), разбирая исторические документы – «любопытное жизнеописание» епископа Луцкого Кирилла Терлецкого, – Лесков пришёл к выводу о том, что «уния приуготовлялась не столько католическими врагами Православия, сколько поразительным упадком нравов в среде южнорусского духовенства»7. Писатель был также убеждён, что «штундизм идёт не столько от немцев, сколько от небрежения нашего собственного духовенства, от дурной жизни клира и возмутительной холодности иерархов» (X, 369–370).
Единственное, пожалуй, исключение, когда штундист «поддался» православному старцу, – в статье «О сводных браках и других немощах» (1875). Праведный старец Иона терпеливо ведёт беседы со всеми, приходящими к нему в «монастырёк» «испытывать» его веру. Писатель проводит разграничение между «буквенным гением» раскольников и «евангельским духом» штундизма, поэтому вероисповедные «дискурсы» здесь различны: «Говорить о вере со штундистом совсем не то, что разглагольствовать со старовером: сего последнего, всегда опирающегося на букву, можно сбить с его колеи искусным подбором мест из отеческих и соборных книг, а для штундиста всё это ничего не значит – он, кроме Евангелия, ничего не признаёт и, кроме жизни в духе добра и истины, ничего не уважает. Однако штундист Ионе всё-таки поддался <…>: <…> нашёл в старце и его обители добрую жизнь и службу Богу приятную»8. 
Писатель горячо убеждён, что «вера – дело живое, действенное, и действенность её выражается прежде всего на самих верителях»9.
В беллетристике и в публицистике («Дух госпожи Жанлис», «Чудеса и знамения», «Философемы спиритизма») Лесков развенчивает новомодные спиритические причуды. О духах «лёгких» или «шаловливых», которые издеваются над человеком и которым «ни в коем случае нельзя доверять» (5, 163), писатель упоминал в повести «Смех и горе», в романе «На ножах» (1871): «есть духи шаловливые, лёгкие, ветреные, которым не только ничего не значит врать и паясничать, которые даже находят в том удовольствие и нарочно для своей потехи готовы Бог весть что внушать человеку. Бывали ведь случаи ужасных ошибок, что слушались долго какого-нибудь великого духа, а потом вдруг выходило, что это гаерничал какой-нибудь самозванец, бродяжка, дрянь» (9, 126).
Здесь вкратце сформулирована фабула пародийно-травестированного, озорного святочного рассказа «Дух госпожи Жанлис» (1881). Лесков старается ниспровергнуть спиритические причуды знатных особ. И это не простое высмеивание. Писатель нащупывает ту реальную почву, которая эти причуды культивирует. Прежде всего – это само время – эпоха «разброда и шатаний», «время шутовства, всяких юродств и кривляний» (V,73).
На этот счёт в юмористическом журнале «Осколки» было напечатано следующее стихотворение:

От безделья и от скуки,
Лишних средств скопив запас,
Чёрной магии наук
Изучает «свет» у нас.
Месмеризмы, спиритизмы,
Ерундизм и оккультизм, – 
Всевозможнейшие «измы»
Создают идиотизм.10

В статье-рецензии на перевод книги известного спирита Роберта Оуэна-младшего «Философемы спиритизма» («Исторический вестник». 1882. № 1) Лесков пишет: «Один наблюдательный и остроумный газетный фельетонист <…> заметил странную особенность спиритских книг в России: они появляются у нас в такую пору, когда в обществе ощущается особенно тяжёлое утомление тупою и мертвящею скукою <…> Но в силах ли спиритская литература сколько-нибудь облегчить скуку, или наоборот – не в состоянии ли она ещё более усиливать её несносную истому? <…> наша спиритская литература, в силу особых, местных условий вынуждена всё повторять зады. В них мы не встречаем почти ничего иного, кроме <…> рапортиц о каких-то “стуках” и “прикосновениях”, порою к этому присовокупляется что-нибудь о видениях, являвшихся где-то, кому-то и когда-то; но всё это вечно одно и то же и скучно, как немецкая песня о “Lieber Augustin”»11. 
Ко всем этим «потусторонним явлениям» Лесков подходит критически. В той же статье писатель продолжает: «как бы ни было велико число подобных рассказов, они всегда имеют то удивительное свойство, что поводы к сомнению в их реальности никогда не исчезают. Вечно в них дело кончается “за занавескою”, или действующий дух ёжится, как “стряпчий под столом”»12.
В статье журнала «Христианское чтение» сурово осуждались спириты-«стологадатели»: «занятие сие непозволительно, ибо “столоволхователи” не покоряются “премудрому и благому Богу, запершему от нас сокровенное будущее”, и покушаются “отпереть оное поддельными ключами”»13. 
Библейская книга Второзакония произносит суровый суд волхователям: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых. Ибо мерзок пред Господом всякий делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего» (Второзаконие. 18: 10–12). 
Поднимая вопрос о «русском религиозном шатании, которое готово искать утверждения в вере даже у спиритских медиумов»14, Лесков возлагает ответственность на православных священников, нашедших оправдание своей бездеятельности в том, что официальная религия находится под покровительством закона и государства. В статье «Царская коронация» (1881) Лесков заметил, что Церковь готова приблизить коронацию к «богоблагодатному таинству»15. 
В тоне горькой иронии отзывается писатель о лености духовных пастырей, от которых сама современная ситуация требует активной проповеднической работы, духовного делания. Однако «ужасно всё это хлопотно для наших духовных отцов, особенно в такое молит¬венное время! Привыкнув считать себя под особым попечением и охраною санкционировавшей права их полиции, они, конечно, никак не ожидали этакой напасти со стороны религиозного возбуждения, которое невесть откуда явилось и в котором они по¬истине нимало не виноваты»16. 
Православная Церковь, по лесковскому мнению, смогла бы справиться с ересями и со своими внутренними «нестроениями», если была бы отделена от государства: «Лучшая поддержка, какую может оказать светская власть делу Церкви, заключается в том, чтобы она в это дело не вступалась»17. Пока же Православие «как бы порешило уже довольствоваться одною своею форменною ролью в государстве»18. 
С точки зрения Лескова, не приемлющего принуждений в вопросах веры и отстаивающего свободу религиозной совести, в самом наименовании «господствующая вера» «звучит какая-то двойная насмешка, и обидная, и дерзкая»19. Писателю помнится, как его отец и соседи-помещики посылали крестьян-староверов «в приходскую церковь по наряду, под надзором старосты»20. Но, по справедливому суждению автора статьи, подобные действия скорее приносят вред, чем пользу: «искренний верующий всегда склонен смущаться поддержкою вероучения полицейскими мерами»21. 
В забытой статье «Несколько слов по поводу записки высокопреосвященного митрополита Арсения о духоборческих и других сектах» (1875) Лесков приводит список предложенных митрополитом «деятельнейших мер против сект»: 
«1. “Обратная передача сект и сектантов под непосредственное заведывание духовного начальства, так, чтобы как наблюдения за ними, так и дознания производимы были лицами духовными <…> Надзор духовный будет для них чувствительнее полицейского”»22.
Неудивительно, что комментарий этого пункта вызывает у писателя «нравственную тяжесть»: «хотел бы лучше ничего о нём не сказать, но долг совести и любовь к вере отцов моих <выделено мной – А.Н.-С.> понуждает меня вымолвить, что я страшусь: не заслужат ли наши архиереи и священники всеобщее презрение обращаемых, если они станут стараться о том, чтобы их духовный надзор был “чувствительнее полицейского”»23.
Священноначалием предлагалось также устройство резерваций: «выселение сектантов из среды православных и переселение их в особую местность с лишением права выезда и свободы деловых и общественных соотношений с несектантами <…> Поистине это было бы нечто вроде великого переселения народов под конвоем <…> всё государство <…> явится в плачевном состоянии какого-то пересыльного церковного этапа»24. В то же время известны слова Священного Писания как ответ на репрессии: «Не дади бо нам Бог духа страха» (2 Тим. 1: 7).
Ещё одна церковно-полицейская мера – бессрочное заключение «ересеначальников» в монастыри, над которыми в этом случае, указывает Лесков, нависает угроза превратиться из «обителей» в «тюрьмы». 
У писателя иные «рецепты» оздоровления церковной жизни: «везде духовенство было бы в силах само помогать церковной беде, не взывая к “особому вниманию правительства”, если бы только наше церковное духовенство решилось построже жить да получше служить»25. 
На вопрос же о том, какой линии держаться по отношению к сектантам, Лесков приводит «положительный и ясный ответ в Новом Завете; вот этот ответ (Матфея гл. 17 ст. 15, 16 и 17): “Если согрешит брат твой, поди и обличи его, между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрёл ты брата своего. Если же не послушает, возьми с собою ещё одного или двух, дабы устами двух или трёх свидетелей подтвердили всякое слово. Если же не послушает их, то да будет тебе как язычник и мытарь”»26. 
По мнению Лескова, пришло время оставить «казуистические споры, в которых наша церковная мудрость два века доказывает свою правоту заблуждённым и до сих пор ещё не вполне искоренила их заблуждения»27. В человеке писателю важен «дух благой от благого рождения», а не одно только «научение книжное», которое «ум удивляет, а души не трогает»28.
Так, лесковский герой-штундист в рассказе «Два свинопаса» Максим Петрович, «например, никогда ничего не говорил против церковных и даже ежели он узнавал, что в церкви будет проповедь, то входил в православную церковь к проповеди и слушал её. Споров о религии он не любил и даже удалялся от них, а если его спрашивали: “В чём у вас, Максим Петрович, ваша вера, по которой живёте?” – В том же, в чем и ваша, – отвечал он, – “люби ближнего, как самого себя”».29 
Лесков, повествуя об одном из «евреев христианского на-строения», отмечает, что «никаких вероисповедных различий он не знал, никакой церкви себя прихожанином не считал, а говорил только: “я христианин”»30. Экс-раввин, внешне напоминающий «Павла из Тарса», подобно евангельскому апостолу, желал бы объединить людей, «не разбирая их церковно-исповедной розни»: «Отчего их вера лучше? Мне все во Христе братья», и «он прибегал и к редстокистам, и к православным, и ко всем говорил: “помолимся вместе”»31. Однако религиозная нетерпимость, в отличие от веротерпимости, тождественна абсурдной бесчеловечности: «евреи его отгоняли как вероотступника, а христиане не признавали в нём своего брата и отсылали к евреям»32. 
Согласно лесковскому пониманию, истинный дух христианства не может быть ни буквенным, ни педантическим, ни регулирующим; но, как сформулировал И.А. Ильин, этот дух «обновляющий и освобождающий»33. 
Об этом красноречиво свидетельствует, к примеру, обнаруженный автором данной статьи документ, хранящийся в фондах Орловского государственного литературного музея И.С. Тургенева. Это письмо Лескова от 11 марта 1892 года Л.В. Ивановой, глубоко проясняющее взгляд писателя на «правду Христа»: «На вопрос Ваш о лице, которое Вы называете “отцом” и которое не есть таковым для Вас по линии родства, скажу прежде всего, что Вы пренебрегаете правдою Христа <курсив мой – А. Н.-С.>, которая изложена у евангел.<иста> Матфея в 9-м стихе 23-й главе Евангелия». 
Далее писатель поясняет: «Наилучшее богослужение есть, конечно, то истинное богослужение, о котором Христос открыл нам через Cвою беседу с самарянкою. Надо «служить Богу духове в истине» <подчёркнуто Лесковым – А. Н.-С.> всегда и везде, ибо таковых только поклонников Бог желает – “Молитесь духом” <подчёркнуто Лесковым – А. Н.-С.> (Еф. IV, 18)»34.
Осуждая сектантскую и любую «направленскую» узость, а также выступая против экстремизма в религии, писатель не желал и «одномыслия». Проявляя своё «религиозное своенравие» (XI, 148), он считал, что истину можно и должно искать с бесстрашной независимостью мнений, не полагаясь на чьи-либо узкие и превратные толкования. У людей «нетенденциозных, – отмечал Лесков, – <…> есть большое преимущество перед людьми тенденциозными: это преимущество – свобода совести и независимая смелость суждения»35. 
Согласно горячему убеждению писателя, религиозная изоляция должна быть преодолена и восстановлен дух взаимопонимания между христианами. Необходимы «люди, воспитанные в понятиях настоящей веротерпимости»36, «сведущие в распознавании духа учения и свободные от религиозной и племенной партийности». Здесь же писатель снова настойчиво проводит мысль о том, что люди должны сходиться «в духе наилучшей религиозной терпимости»37. 
Одним из таких был для писателя его ровесник художник Н.Н. Ге (1831–1894) – «ненавистник лжи, притворства и рутины, друг истины и вековечного прогресса; человек, всегда способный сказать правду всякому, не ощипывая её кому-либо в угоду; противник патриотизма и народности, а слуга Божий во Христе равно “жидовину же, эллину и самарянину”»38.
Кардинальный вопрос о веротерпимости, свободе совести неразрывно связан для Лескова с проблемой «общей расколотости» российского сознания, «церковно-исповедной розни» и «русской розни» вообще. В России необходим был такой духовный «микроклимат», при котором вопросы христианства могли бы обсуждаться без религиозных амбиций, раздражительности и предвзятости. «Если для какой-нибудь Швейцарии не составляет уже вопроса: возможно ли дружное единение в государственном смысле подданных, придерживающихся различных церковных мнений, то у нас этот вопрос ещё стоит нерешённым, или даже решённым в отрицательном смысле»39, – констатирует Лесков. 
«К лучшему богопознанию ведёт дух Христов, в Котором есть всеобъемлющая любовь и освободительная истина, а Он ещё всё раскрывается и уясняется»40.
Писатель считает, что религиозные идеи всё более должны продвигаться «в духе христианской свободы»: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8: 32).

 

Примечания

1 См.: Drummon A. L. Edward Irving and his Circle. London, 1934.
2 Лесков Н.С. Новозаветные евреи (рассказы кстати) // Новь. 1885. Т. 1–2. С. 74
3 Там же.
4 Там же. С. 76.
5 Там же. С. 76–77.
6 Лесков Н.С. Чудеса и знамения. (Наблюдения, опыты, заметки) // Церковно-общественный вестник. 1878. № 28. С. 5.
7 Лесков Н.С. Райский змей (Из мелочей архиерейской жизни) // Новое время. 1882. № 2131. 2 февраля. С. 2.
8 Лесков Н.С. О сводных браках и других немощах // Гражданин. 1875. № 3. 19 января. С. 74.
9 Лесков Н.С. Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки // Церковно-общественный вестник. 1878. № 28. С. 4.
10 Шуф В. Мистицизм // Осколки. 1895.2 декабря. № 49. С. 3.

11 Лесков Н.С. Философемы спиритизма // Лесков Н.С. Честное слово. М.: Сов. Россия, 1988. С. 231.
12 Там же. С. 232.
13 О стологадании // Христианское чтение. 1854. Ч. 1.С. 65, 66–67.

14 Лесков Н.С. Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки // Церковно-общественный вестник. 1878. № 28. С. 3.
15 Лесков Н.С. Царская коронация (Любопытнейшие черты из богословско-исторического исследования об этом вопросе) // Исторический вестник. 1881. Июнь. С. 284.
16 Лесков Н.С. Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки // Церковно-общественный вестник. 1878. № 28. С. 5.
17 Лесков Н.С. О сводных браках и других немощах // Гражданин. 1875. № 3. 19 января. С.73.
18 Там же. С. 72.
19 Там же.
20 Там же.
21 Там же. С. 73.
22 Лесков Н.С. Несколько слов по поводу записки высокопреосвященного митрополита Арсения о духоборческих и других сектах // Гражданин. 1875. №№ 15–16. 20 апреля. С. 379.
23 Там же.
24 Там же. С. 380.
25 Лесков Н.С. О сводных браках и других немощах // Гражданин. 1875. № 3. 19 января. С. 75.
26 Лесков Н.С. Несколько слов по поводу записки высокопреосвященного митрополита Арсения о духоборческих и других сектах // Гражданин. 1875. №№ 15–16. 20 апреля. С. 381.
27 Лесков Н.С. Церковные интриганы (Исторические картины) // Исторический вестник. 1882. Май. С. 365.
28 Лесков Н.С. Два свинопаса (рассказы кстати) // Новь. 1885. Т. 2. С. 306.
29 Там же.
30 Лесков Н.С. Новозаветные евреи // Новь. 1885. Т. 1–2. С. 81.
31 Там же. С. 83, 81.
32 Там же. С. 73.
33 Ильин И.А. Основы христианской культуры // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1993. С. 297.
34 Н.С. Лесков. Письмо Л.В. Ивановой от 11 марта 1892 года. ОГЛМТ. Ф. 2. ОФ № 4892. Ед. хр. 1. Л. 1.
35 Лесков Н.С. Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки // Церковно-общественный вестник. 1878. №№ 24–25. С. 4.
36 Лесков Н.С. Иродова работа (Русские картины в Остзейском крае) // Исторический вестник. 1882. Т. VIII. Апрель. С. 196.
37 Лесков Н.С. Новозаветные евреи (рассказы кстати) // Новь. 1885. Т. 1–2. С. 71–72.
38 РГАЛИ. Архив В.В. Стасова. Ф. 888. Ед. хр. 22.
39 Лесков Н.С. Церковные интриганы (Исторические картины) // Исторический вестник. 1882. Май. С. 389.
40 Там же. С. 382–383.

Средняя оценка: 3.73333
Проголосовало: 15