Токката на фуге и Бахом погоняет, или При чём тут социал-консерватизм?

Богословский Р.С. Токката и фуга. — Москва: ИД «Городец», 2020. — 192 с. — (Книжная полка Вадима Левенталя). — ISBN 9785907220508.

По Сети гуляет фото, на котором философ, создатель «Четвёртой Политической Теории» Александр Дугин стоит рядом с яростным русофобом Збигневом Бжезинским. Казалось бы, зачем фотографироваться с врагом? Ответ тут только один: показать, что никакого страха у нас перед ними нет.

Фото на память? Почему нет. Ты не страшен, серый волк:

​

Книгу Романа Богословского «Токката и фуга» склоняли в 2020-м на все лады и по всем направлениям. Одни ругали её за «трэш», другие сравнивали с «Голубым салом» Сорокина, третьи напрягали глаза в поисках стилистических огрехов. А главное, все смаковали те три абзаца, в которых происходит соитие одного из главных героев с «человеком-оно» Кончитой Вурст, а дальше идёт поругание портрета Александра Дугина.
Я, честно, диву даюсь, почему критикам и рецензентам не приходит в голову расшифровать весь этот символизм? Русский мужик Михаил Ромин жёстко имеет поп-трансвестита — Россия уже имеет либерализм во всех позах вместе с его санкциями, это же так просто! И секс как таковой тут совсем ни при чём.
Далее. Издевательство над портретом Александра Дугина. Поверьте, если Богословский хотел бы оскорбить Александра Гельевича, он ввёл бы в текст его самого, а не его портрет. То, что в описании оргии фигурирует именно портрет, картинка, — говорит о том, что до настоящего Дугина извращенцам не добраться. А осквернение памятника — признак злости и слабости.
Почему вообще Дугин попал в этот роман? В каком-то смысле он наставник Богословского, хотя лично они вроде бы не знакомы, разве что через соцсети. Но достаточно почитать статьи писателя (те, что «с политическим уклоном»), чтобы понять, какого огорода он ягода. В общем, настоятельно предлагаю понять, что Александр Дугин в «Токкате и фуге» фигура со знаком плюс. Просто использован метод нарратива «от обратного». Вспомните, какие вещи творили Лимонов, тот же Дугин (показателен его разбор песни «Мой мармеладный» Кати Лель, рекомендую), Курёхин в своих перформансах. И всё встанет на места.

Второе, что требуется понять — «Токката и фуга» абсолютно теоцентрична.
Господь Бог, Творец Вселенной, возведен в романе в самый высший ранг.
Естественно, не напрямую, а через фигуру Иоганна Себастьяна Баха, который, вне сомнений, является одним из самых ярких пророков Бога на Земле, в материальном мире. То есть намек Богословского не просто прозрачен, он прям, он бьёт прямо в лоб. Все коллизии и перипетии романа начинают распутываться ровно после того, как герои слушают «Токкату и фугу» Баха в концертном зале. И как этого не замечают критики — большой вопрос к ним самим и к их профпригодности.
Дмитрий Филиппов вообще написал, что после прочтения готов был Богословского задушить. Вот так радикально у нас теперь критикуют прозу.
Конечно, книга написана неидеально. Есть в ней и провалы, и ляпы, и повторы — я далёк от идеализации этого текста. Но в случае именно с этим произведением, все эти недочёты работают на замысел, а не против него. Когда ты слушаешь блюзмена, который поёт живьём, он тоже допускает срывы голоса, может слова забыть. Но это добавляет жизни, какой-то живости его пению. Так и тут.
Конечно, интерес Богословского к творческому методу Квентина Тарантино был слишком велик, особенно при написании второй части. И если б Роман снимал фильм — это сработало бы на все сто. Но тут книга, текст… И далеко не каждый читатель обладает таким культурным багажом, таким «чутьём на искусство», чтобы понять — нужно переводить текст в картинки, в комикс, и как бы просматривать это у себя в сознании. Мало кто готов на такую операцию. Более того — мало кто знает, что такие методы чтения как мгновенная визуализация вообще существуют.

Фото автора

В общем, мой вам совет — читайте Богословского, начиная прямо с первой книги «Театр морд». И дальше по порядку. То, что он упаковывает в свои тексты, важно и полезно для жизни, мышления, духа. Вообще если б я был политиком или идеологом, сказал бы, что Роман Богословский носитель социал-консервативной идеи, её проводник. Если священником, сказал бы — он точно религиозный сектант, синкретист, чёрный гностик и мистик.
Но я — это я. И потому говорю — Роман Богословский собиратель разрозненных кусков реальности в единую систему, в свою систему. И мы о ней ещё услышим. Как, скажем, в недавно вышедшем «Гангсталкере»-2023 Богословского — и связью этой книги с недавно круто нашумевшим «Гаванским синдромом». Конспирологическим, нет?..
То уже совсем, совсем другая история, господа. И об этом — позже. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ