Авторы
Владимир Дмитриевич Алейников - русский поэт, прозаик, переводчик, художник, родился 28 января 1946 года в Перми. Вырос на Украине, в Кривом Роге. Окончил искусствоведческое отделение исторического факультета МГУ. Работал в археологических экспедициях, в школе, в газете. Основатель и лидер легендарного литературного содружества СМОГ. С 1965 года стихи публиковались на Западе. Более четверти века тексты его широко распространялись в самиздате. В восьмидесятых годах был известен как переводчик поэзии народов СССР. Публикации стихов и прозы на родине начались в период перестройки. Автор многих книг стихов и прозы - воспоминаний об ушедшей эпохе и своих современниках. Стихи переведены на различные языки. Лауреат премии Андрея Белого, Международной Отметины имени Давида Бурлюка, Бунинской премии, ряда журнальных премий. Книга «Пир» - лонг-лист премии Букера, книга «Голос и свет» - лонг-лист премии «Большая книга», книга «Тадзимас» - шорт-лист премии Дельвига и лонг-лист Бунинской премии. Член редколлегии журналов «Крещатик», «Перформанс», «Дон», альманаха «Особняк». Член Союза писателей Москвы, Союза писателей 21 века и Высшего творческого совета этого Союза. Член ПЕН-клуба. Поэт года (2009). Человек года (2010). Награждён двумя медалями и орденом. Живёт в Москве и Коктебеле.
Грань. Продолжение
Был я – гостем. Почти почётным. Из Москвы. С дороги. Усталым. Уважаемым. Легендарным – для тогдашней поры – поэтом. Современником. Собеседником. Собутыльником – иногда. Был – пришельцем. Скитальцем. Бездомничал. Колесил по стране. То отшельничал, то вторгался в броженье богемное. Был – самим собой. Как всегда…
Грань. Продолжение
…Вот и шёл ты в пространстве странном, через лето, сквозь жар, сквозь время, шёл сквозь год, ставший новой гранью, за которой начнётся речь, для которой важно вниманье, а потом уж и пониманье, вот и брёл ты сквозь все страданья, чтобы новых дождаться встреч…
Моление в начале ноября
Коварный путь! Я, голову подняв,
Шагну в перенасыщенность дубрав,
Братанием вбирая богомольно,
Что грезится, грозится – иль невольно,
Ладони до предела оголив,
Касаюсь – и звенит прикосновенье,
И высится вовсю благословенье,
И выщербленный говор справедлив...
Сказанное перед жизнью
Чтобы жизнь я в себе возродил,
Искупление выпил до дна,
Чтобы выжил и так победил,
Что меня поняла бы страна…
Портрет (окончание)
Мы с ним переписывались в восьмидесятых.
Теперь думаю: чаще надо было друг другу писать.
Перечитываю письма его – и вроде бы он жив, голос его слышу.
А когда стал я записывать свои воспоминания о былых годах, оказалось, что я мысленно беседую с Игорем...
Портрет (продолжение)
Квартира моя постепенно превращалась в музей современного искусства.
Работы висели на всех стенах, от пола до потолка, стояли и лежали на полу, в прихожей, на кухне, на антресолях.
Вскоре мне надоела такая пестрота...
Я решил устроить у себя постоянную выставку работ Ворошилова.
Присутствие Галактиона
Я слышу колокольный разговор:
Забудься – смилуйся – оставь земле хоть слово!
Как будто эхо выдышано с гор
Величьем памяти, несущей там дозор,
Где не найти свидетеля другого…
Слово (окончание)
Некоторые смогисты – умерли. Что же делать! Нет их. Остались – тексты. Ими когда-то написанные. В них они днесь – живут. Словно друзей зовут: вот они! Разберитесь в давних, живых трудах. Все вы теперь в годах. Всё-таки соберитесь вместе, в широкий круг, вспомните: есть общенье. Прошлое – как прощенье. Разом нахлынет вдруг. Заполонит слова. Повремени, прощанье! Прошлое – обещанье. Сдержанное сперва. Ну а потом – вперёд! Прошлое – наважденье? Верности зарожденье. Света земных щедрот…
Слово (продолжение)
В годы нашей невероятной, слишком щедрой на всё, что с нами то и дело происходило, то ли молодости наивной, то ли зрелости слишком ранней, то ли молодости и зрелости, сразу ставшей одним понятием, словом слитным, легко читаемым, но с трудом, к тому же немалым, всеми нами осознаваемым, в годы молодости, поры небывалой, где мы, бывало, (словно отзвуки карнавала, словно призвуки той игры, где непросто было узнать, кто есть кто, для кого на свете есть прогулки по всей планете, а кому тишине внимать в отрешенье от всех, в глуши, где спокойствие для души не отыщется без волненья, где годятся все впечатленья для работы, для речи, где не кругами ли по воде разошлись молодые взгляды, где уже ничего не надо, чтобы выситься в стороне, под звездою в ночном окне)...