Старая-престарая примета гласит: как судно назовёшь, так оно и поплывёт. Справедливость этой приметы подтверждается далеко за пределами морского и корабельного быта... Постараемся с собственно лингвистической точки зрения решительно возразить против введения в наш речевой обиход нового-старого официального термина полиция вместо привычного – милиция...

Сегодня нам навязывается сказка о «голубых и пушистых» гомосексуалистах, которые так любят несчастных, брошенных, проклятыми алкашами деток. Но эта сказочка – ложь, без счастливого финала. На самом деле у половых извращенцев, при внешнем миролюбии и толерантности, огромный потенциал агрессии и ненависти к тем, кто не разделяет их порочные взгляды. И эта агрессия уже выплеснулась и будет выплескиваться на тех, кто находится с ними рядом...

Боюсь, мой голос прозвучит диссонансом в общем оптимистичном хоре. Возможно, я сгущаю краски и, просидев четверть века в углу малой прозы, делаю поспешные обобщения. Буду рад ошибиться... Чем может удивить читательский мир страна Толстого и Достоевского? Поставляя на книжный рынок невнятные, беспомощные произведения? Подражая волне подросткового фэнтези? Будто миру не хватает своих чаков палаников, роулингов и куэльо. Неужели это лучшее из написанного кириллицей?..

Финальная ситуация в истории взаимоотношений Суворова и Пугачёва известна довольно широкому кругу историков и любопытствующих читателей, а вот первое знакомство великого полководца и великого самозванца известно куда меньше...

Война застала меня в пионерлагере под Москвой. Первые дни мы не чувствовали ее, но вскоре начались бомбежки. Ночью нас выгоняли в поле, и, лежа на теплой земле, мы смотрели в ту сторону, где полыхала в полнеба Москва: это сияние над ней, которое издалека казалось даже красивым, все еще отдаляло нас от войны, хотя мысль о том, что это не игра, леденила сердце...

В городе Тбилиси согласно последней переписи живет больше двадцати тысяч курдов. По выражению их глаз невозможно понять, что они думают о народе, с которым свела их судьба, какой позиции придерживаются относительно происходящего вокруг. Одно можно сказать определенно — в их глазах, по преимуществу черных, немного удивленных, печальных, никогда не увидишь зависти, жадности или злобы...

На "скорой" я работал уже не первый год, но все никак не мог привыкнуть к ситуациям, когда надо было сразу действовать без всяких размышлений, что называется, "с колес". Все-таки большинство больных мы лечили, как в поликлинике: сначала "фамилия-имя-отчество", год рождения, "на что жалуетесь?", потом проверяли пульс, давление, тоны сердца, легкие, а уж потом приступали к терапии. Здесь же следовало начинать с терапии, но перед этим, в считанные секунды, надо было поставить диагноз - и не приведи Господь ошибиться!..

С раннего утра в городе наблюдалось оживление. Со всех концов Молдавии съезжался народ на столичные рынки. Люди готовились к воскресным выходным и длинными очередями штурмовали базары и магазины. Казалось, этому не будет конца.

Бунт вспыхнул на рассвете, с ударов о казан, и я сразу догадался, что — исфаринский, с примесью стекла, — это казан полуцыганки Малики. Он воет и на случайный мизинец, если же его трут галькой — издает шум сходящего селя. Когда полуцыганка идет к реке, в кишлаке начинается ругань...

Как горсточка песка неслышно ночь струилась,
как брошенный цветок, воскресший на песке, —
жила твоей земли взлелеянная милость
и в капельке росы, и в хлебном колоске...

Невзгоды ищут нас усердно
Покоен будь — не обойдут.
И вот, не вынося из сердца,
Нас на плечах уже несут...

Покуда верх неверным светом пышет,
я есть вон тот поспешный человек,
следов чей почерк шаркает и пишет
в сырой листвы толстовский черновик.

Люба нутру существовать халтура,
когда кругом такая благодать:
бетон пейзажа, гор архитектура,
деревьев терракотовая рать...

Упругий ком полночного молчанья
разбился вдребезги, как хрупкое стекло,
осколки больно впились в мое тело,
и тихо добираются до вен...

Все в бредовой мерещится полночи –
Птица-филин мне весть принесла,
Что не выдержав длительной немочи
Деревенька моя померла...

Двор дома Гавриила Васильевича Арпильцева: под виноградным навесом длинный стол, в стороне – гамак. В глубине – сад. Зрителю видна часть дома. У калитки – со стороны улицы – скамейка. Арпильцев, сидя перед столом, зашивает прореху в какой-то хламиде...